– Илюш, прости, я не знаю, почему уехала. Как затмение какое-то нашло.

– Знаю я, какое это затмение, – проворчал Илья и опустил меня на кровать. – Дашка… Моя… Вернулась…

Он перемежал слова поцелуями, и я торопилась ответить ему тем же, шептала что-то бессвязное, ловила губами обрывки ласковых слов, проводила ладонями по литым мышцам и стремилась утолить ту жажду, от которой не было спасения.

Илья справился с моими джинсами, я стянула с него штаны, стон, движение навстречу, рывок – и вот мы уже единое целое, и между нашими телами нет ни единого сантиметра, ни единого зазора.

– Илья…

Как я могла его забыть? Как могла забыть этот жар, что растекается по венам и сводит с ума? Разве можно было отказаться от нас – вот таких, как сейчас? Кем бы он ни был, какой бы жизнью ни жил, мы с ним – единое целое, и этого уже не изменить.

А черные глаза так близко. И огонь, что в них горит, откликается в самом сердце. Дыхание срывается, движения становятся все быстрее, глубже, мощнее. Мысли исчезают, оставляя только раскаленные ощущения и первозданный жар, сплавляющий два тела в одно.

Последний рывок, протяжный рык, громкий стон. И вот уже внутри все дрожит от сокрушительного оргазма, а перед глазами вспыхивают разноцветные искры.

– Дашка… Я тебя люблю, – раздается рядом с моим ухом хриплый шепот, и я чувствую, как по щекам бегут слезы.

– И я тебя люблю, Илюш, – шепчу в ответ, глядя в удивительно родные глаза.

Илья

Небо за окном порозовело. Рассвет. Особенный рассвет, не такой, как те, что были до этого. До Даши. До нас с ней.

Я смотрел на спящую девушку и думал о том, как обезопасить ее от своих соплеменников. Дядя так просто не сдастся. Видел я, как он глядел на Дашку. Для него она – помеха. Досадная, неожиданная помеха, которую нужно устранить.

После смерти матери я много общался со стариком Плетневым – клановым историографом. Он рассказал мне о том, что в молодости отец ухаживал за одной из местных девушек и даже собирался на ней жениться. А брат отговаривал его, убеждая взять в жены дочь Муромского и объединить под своей рукой два сильных клана. Отец колебался, но спустя пару недель его девушка предпочла другого и уехала с ним из клана. Плетнев не исключал, что тут не обошлось без Германа. Уж больно много денег оказалось у молодой четы, и они сразу после свадьбы удачно вложились в строительный бизнес Подмосковья.

Тогда я не придал большого значения этим рассказам, но сейчас, видя каким взглядом смотрит дядя на Дашу, без труда мог представить, как все было, и понимал, что он не отступит.