Да, пока он затаился, но это еще не конец. Для Германа клан – это вся его жизнь. У него нет жены, нет детей, нет никого и ничего, что он любил бы больше, чем клан. Когда-то в детстве бабушка рассказала мне о том, что Герман был одним из немногих, кому удалось встретить хайне – истинную пару. Вот только счастье его было недолгим. Девушка умерла за несколько дней до помолвки, и никто не смог объяснить, отчего это произошло. А спустя пару лет умер старый альфа, отец выиграл поединок и стал новым главой, а дядя – его правой рукой, и вскоре он полностью растворился в делах клана.

Так что для него все, что мешает процветанию Баженовых, подлежит устранению.

Вот только дядя – не единственная проблема. Есть еще главы семей, и договориться с ними будет сложно. Сейчас они приняли мою власть, подчинились, но я хорошо видел написанное на их лицах недовольство. И взгляды, которые они на Дашу бросали, заметил. Нужна охрана, нужны те, кто будет служить верой и правдой и защищать мою жену от всех, кто попытается выказать ей неуважение. Вот только на кого я могу рассчитывать? Последние пятнадцать лет я не жил в клане, за это время многое изменилось, и те, с кем когда-то связывали узы дружбы, вполне могут оказаться не на моей стороне. Нет, пока не решу все проблемы, не стоит везти Дашку в клан. Лучше оставить ее у бабушки. Там безопаснее. Да и Севка будет рядом, попрошу его присмотреть за моей Малинкой. И охрану из его ребят организуем. На первое время этого достаточно, а дальше я уже из своих кого-то найду.

Надо только отыскать козыри, которые позволили бы заткнуть рты всем недовольным.

Я глядел на Дашку, разрумянившуюся во сне и словно светящуюся изнутри, гладил непокорные кудри, укрывающие ее золотистым облаком, и перебирал в уме кандидатуры тех, кого нужно прощупать в первую очередь. А тело недвусмысленно намекало, что пора заканчивать с этими размышлениями. И бурый пробивался к самой коже, растревоженный одуряющим ароматом малины. И бороться с собой и со зверем становилось все сложнее. Мозг плавился, дыхание сбилось, пах сводило от желания, и я не выдержал. Провел рукой по мягкой, теплой груди, обвел соски, а потом наклонился и втянул в рот одну из коричневых горошин. Дашка тихо вздохнула, просыпаясь, и запустила руки в мои волосы. А я развел ее ноги и спустился ниже, собираясь сделать то, чего не делал ни для одной женщины. И очень скоро в комнате раздался сначала тихий стон, а потом – громкий и протяжный, и в груди разлилось тепло от той доверчивой искренности, с которой Дашка принимала мои ласки. Она была такой естественной и открытой. Наверное, именно это с самого начала привлекло меня в новой соседке. Ненаигранная. Настоящая. Она вся была настоящей.