-- У тебя все получится. По крайней мере, если не будешь об этом думать.

Они отъехали назад, спешились и опустились на холодный песок посреди других людей; лошади, нервничавшие не меньше хозяев, улеглись рядом с ними. Казалось, чем ближе ты находишься к земле, тем безопасней: не так злобно дует косонг, не так страшно, что чьи-нибудь полные злобы глаза найдут тебя в темной долине. Сунгай прислонился спиной к боку своего буланого и буквально слился с ним в сумраке: его песочно-желтый бурнус почти не отличался по цвету от коня. Острон сидел прямо, и его глаза то и дело возвращались к алому блеску на южном горизонте. Подумав, он поднял обе руки и стал осторожно жонглировать крошечными огоньками, перебрасывая их с одной ладони на другую.

-- Что бы там ни говорил Халик, -- прошептал он, -- мне все равно... тревожно. Я уже могу призвать небольшое пламя, но огонь такой силы, какой он хочет...

-- Ты вроде говорил, когда ты злишься, у тебя лучше получается, -- ответил из темноты Сунгай. -- Почему бы тебе не вспомнить ту ночь, в которую вы потеряли город.

-- Я больше не испытываю злобы, когда думаю об этом, -- возразил Острон. -- Слишком давно это было... теперь я лишь чувствую горечь.

Сунгай негромко вздохнул.

-- На самом деле, -- признался он, -- я тоже волнуюсь. Я уже несколько лет разговариваю с животными, и временами мне доводилось брать контроль над их разумом... но я впервые поведу такое большое их количество. Многие из них, конечно, справятся без меня. Только не все. И еще... ты ведь наверняка слышал, что животные в Хафире сходят с ума.

-- Да, и видел тоже.

-- Так вот... я как-то сталкивался с таким животным, -- добавил Сунгай. -- Его рассудок похож на сильно запачканный лист бумаги. ...Хотя, может, я не совсем точно выразился. Неважно. В общем, я могу одолеть заразу, завладев разумом животного, вычистить грязь, освободить его от влияния темного бога.

-- Это очень здорово, -- сказал Острон, -- то есть, ты можешь спасти животных, которые забрели в Хафиру?..

-- Я сейчас не о том, -- Сунгай улыбнулся одними уголками рта. -- Я беспокоюсь о тех, что пришли сегодня сюда, чтобы сражаться на нашей стороне. Я боюсь, что мне придется бороться за их рассудок с самим темным богом.

Острон поежился.

-- Я пробовал однажды контролировать разум целого стада антилоп, -- добавил джейфар. -- Мне удалось. Но сегодня... я призвал куда больше животных. Быть может, я смогу уберечь не всех.

-- Если бы только мы с тобой были не единственные Одаренные!..

-- Да, я тоже часто об этом думаю.

Они замолчали; мерзкий косонг нес пыль Хафиры по пустыне, и мелкие песчинки еле слышно шуршали, стукаясь о человеческую одежду и шкуры животных. Огоньки мелькали между пальцами Острона, призрачное пламя горело впереди.