-- Они приближаются?

-- Несутся, как оглашенные, -- буркнул джейфар. Лейла, высунув голову из-за его плеча, навострила ушки. Острона немного смущало ее присутствие: ни один разговор с Сунгаем не происходил без того, чтобы девушка не слышала его. Не то чтобы эти разговоры были такими секретными, конечно, но все-таки.

-- Я думал, они достаточно далеко от нас.

-- Не забывай, что за это время они передохнули, -- отозвался Сунгай. -- Они свежи и полны сил. Хамсин говорит, передний отряд вот-вот нагонит нас.

Острон перевел взгляд вперед, на север; ему показалось, что вдалеке он видит тонкую темную полоску. Река была однозначно близко.

-- Мы успеем?.. -- спросил он. Джейфар пожал плечами.

-- Кто знает. Меня другое беспокоит, Острон...

-- Что?

-- Как мы будем переправляться.

Острон промолчал.

На следующее утро, -- той ночью им пришлось поспать, и Анвар сказал, чтоб каждый сделал лишь крохотный глоточек его настойки, -- земля была сухой и растрескавшейся. Весна подходила к концу; теперь уж не будет ливней, и в пустыне воцарится привычная жара. Люди кутались в бурнусы: в мирное время никто бы и не подумал отправляться в путь до вечера, но теперь приходилось ехать, пока палящее солнце не становилось совершенно невыносимым.

Как-то в очередной раз оглянувшись, Острон вздрогнул: на горизонте с юга виднелось что-то темное.

-- Сунгай, -- окликнул он; джейфар кивнул.

-- Хамсин утром сказала, они близко, -- сказал Сунгай. -- Где Анвар? Я думаю, сейчас самое время снова принять его настойку.

Люди были встревожены. Они столпились вокруг китаба, но тот выглядел хмурым и позволил отпить содержимого фляги не всем; отказано было Улле, чьи глаза так глубоко запали, что казались окруженными тенью, и Лейле, которая сердито топнула ногой, но Анвар оказался непреклонным. Острон между тем получил двойную порцию: ученый счел, что со здоровьем у молодого нари все в порядке. Эта порция заставила его чувствовать себя так, будто ноги объяты огнем: хотелось нестись вперед или сражаться с тысячей одержимых. Последнее, впрочем, было очень вероятно, а первое просто необходимо. Они впервые за три дня пустили лошадей галопом. Сунгай отстал: его лошадь и так была вынуждена нести двоих человек сразу. Острон намеренно придержал коня, чтобы ехать в самом конце отряда, и обнаружил по одну сторону от себя Хансу, а по другую -- Басира.

Они поймали его взгляд, и Ханса угрюмо сказал:

-- Я буду сражаться рядом с тобой, факел. Это же ответственность Одаренного.

-- Я тоже, -- вторил Басир. Острон внимательно посмотрел на него. Китаб ловко управлялся с лошадью и одной рукой; локоть второй был скрыт пыльным бурнусом. Басир и так всегда был худым, как палка, но в последние дни стал будто еще худее и выглядел, словно мальчишка. Острон почувствовал острое желание как следует шлепнуть его лошадь по крупу, чтоб унесла упрямца в самое начало отряда, подальше от опасности. Басир верно истолковал его взгляд и добавил: -- Даже не думай.