Пора отступать, понял Острон. Судя по всему, человек в сером плаще -- опытный мечник, куда опытнее его самого, быть может, не уступил бы и Халику; с Халиком справиться Острон никогда не мог. Чем бессмысленно рисковать собой...

Отбиваясь от резких быстрых выпадов белоглазого, он направился в сторону реки. Скорее, скорее!.. Краем глаза он видел, что люди уже заводят коней по сходням на корабль. Сунгай что-то кричал, стоя на пристани, но что -- было не разобрать. Ханса и Басир направлялись к ним, с ятаганами наготове; марбуд что-то рявкнул, обращаясь к китабу, и тот немедленно ринулся в сторону. Острон уже понимал, что хочет сделать Ханса. Марбуд убрал ятаган и прильнул к шее лошади, до Острона ему оставалось всего несколько касаб...

Что-то ожгло ему живот. Острон, повинуясь инстинктам, резко отпрянул; адская боль пронзила его, и он пошатнулся, глядя на противника расширившимися глазами. Тот стоял, подняв палаш, и лезвие прямого клинка все было в крови.

-- Ты умрешь, -- сказал белоглазый. Острон раскрыл рот, но ничего не мог ответить; горячая влага поднималась по горлу. Дышать было трудно, будто он пытался вдыхать пламя, которое было ему неподвластно.

В следующее мгновение уверенная рука схватила его за шиворот. Ханса закинул Острона на коня, поперек седла; от сильного удара тот потерял сознание, и марбуд едва успел поймать его ятаганы. Кровь текла по бокам мохнатого жеребца, который с трудом понес обоих назад, к пристани; в иное время конь, возможно, не выдержал бы такого груза, -- Ханса мало кому признавался, что весит как два взрослых мужчины, -- но страх придал животному сил.

Белоглазый человек криво усмехнулся, -- его взгляд оставался холодным и бесчувственным, -- и отряхнул кровь с клинка.

-- Viha haun muzluzgufli umma, -- негромко сказал он вслед коню с двойной ношей. -- Мы еще свидимся, нари.

***

На корабле царило смятение. Матросы бегали туда и обратно, занятые своими собственными делами; несколько человек столпились вокруг наспех расстеленного бурнуса, на котором кашлял кровью Острон. Он пришел в себя уже на борту корабля. Рубаха была мокрой от крови, и в первое же мгновение Острон резко закашлялся, потому что горячая влага в горле мешала ему дышать, и боль мешала тоже; негромко вскрикнула Лейла, засуетились остальные вокруг него.

-- Клинок не был отравлен, -- встревоженно говорил один из бойцов, в тюбетейке ассахана, склонившийся над ним. -- Но рана сама по себе тяжелая, Сунгай... ему пронзило легкое, и если сейчас же не принять меры... надо бы его поскорее в город, быть может, там найдется лекарь...