-- Спасибо, -- обескураженно отозвался Острон: откуда Абу догадался?.. скользя между столиками, перешагивая через разбросанные подушки, Острон добрался до дверей.

Холодный воздух окатил его, заставив поежиться. Ясные звезды смотрели на него сверху вниз; огромная чаша неба была опрокинута над миром темной ночью, и ахад Каммал, должно быть, был крошечным светлячком на берегу могучей реки. Пламя, горевшее в бронзовой жаровне на углу террасы, почти угасло; два силуэта были видны на фоне медленно светлеющего горизонта.

Острон поначалу не понял, что происходит. Одним из них был Сунгай, он легко узнал крупные кудри джейфара; другой носил на голове платок маарри и мог быть, по сути, кем угодно.

Они стояли неподвижно и молчали, но потом Сунгай сделал короткое движение.

-- Отойди, ублюдок, -- негромко сказал он. Стоявший напротив него маарри ничего не ответил, но мягко шевельнулся, и Острону теперь стало видно, что в руке он держит ятаган.

Более того, в панике шагнув вперед, он заметил и контуры лежащего в пыли перед террасой человека. Этот маарри кого-то уже убил!..

Сунгай между тем нападать на убийцу не спешил, и Острон сообразил, что у джейфара при себе нет оружия. Лишь холодно сверкнуло лезвие кинжала -- отброшенного далеко в сторону.

-- Вы все умрете, -- прошептал маарри с ятаганом. -- Таков приказ Асвада.

Тут уже думать было некогда; Острон тронулся с места в ту же самую секунду, что и Сунгай, одновременно повелевая пламенем, вспыхнувшим на лезвии ятагана; от неожиданности безумец выронил резко нагревшееся оружие, и в следующий момент Сунгай налетел на него, как гончая на добычу, опрокинул навзничь и прижал к земле. Острон был возле одержимого мгновением позже и помог Сунгаю: маарри брыкался с неожиданной силой.

-- Во имя Мубаррада, -- выдохнул Острон, -- откуда он взялся?

-- Не до того, -- отозвался Сунгай. -- Надо связать его.

Пока Острон держал безумца, джейфар сорвал с себя кожаный пояс и скрутил руки одержимому; удостоверившись, что тот не сможет освободиться, он стремительно поднялся.

-- Он ударил Элизбара, -- сообщил он коротко. -- Подкрался сзади, видимо.

-- Он жив? -- встревожился Острон, кинулся к лежащему ничком человеку. Это и вправду был Элизбар, расшитая тюбетейка валялась в стороне, испачканная пылью; в темноте было не разглядеть, но короткие волосы ассахана были влажными от крови. Сунгай остался стоять возле дергающегося одержимого, Острон поднял голову и громко позвал:

-- Абу!

Не прошло и минуты, как дверь открылась. На террасе показался кузнец; его цветастый халат светлел в ночи. Одного взгляда Абу Кабилу было достаточно для того, чтобы охватить картину произошедшего, и он сразу направился к Острону, присевшему возле Элизбара. Повинуясь нари, пламя в жаровне резко вспыхнуло и осветило террасу; полосатый мауд на голове пойманного одержимого, темное лицо Сунгая, растрепавшиеся волосы Абу.