-- Слава Ансари, -- пробормотал кузнец, ощупав голову Элизбара, -- череп ему не проломили.

В следующее мгновение тот открыл глаза.

-- Не проломили, -- повторил он, -- но сотрясение я заработал. Мы... слишком расслабились.

Абу и Острон едва успели перехватить его; Элизбар резко скорчился, и его вырвало. Острон растерянно поднял взгляд на Абу, но на лице того ничего не отразилось; спустя какое-то время Элизбар, вяло вытерев рот тыльной стороной ладони, простонал:

-- Сам себя лечить я сейчас не смогу...

-- Ничего, ничего, -- отозвался Абу. -- Сдается мне, у господина Анвара были какие-то травки на этот случай.

***

Рассвет еще еле загорался на востоке, а на постоялом дворе царила неразбериха. Острон разбудил сына хозяина, мальчишка в свою очередь побежал будить отца, тем временем Абу Кабил поднял Элизбара на руки, будто тот был ребенком, и отнес в комнату, которую они делили с Дагманом. Нахуда просыпаться и не собирался, только сердито что-то пробормотал и отвернулся к стене, и даже суета вокруг Элизбара его не обеспокоила; очень скоро явился и Анвар, принес свою котомку, в которой действительно обнаружились какие-то пузырьки с настойками. Острон сначала замешкался в комнате, но Элизбара шумно рвало, а Абу Кабил и Анвар негромко спорили о чем-то, так что парень почувствовал себя лишним и ушел вниз, где Сунгай с помощью проснувшегося лохматого Уллы и Хансы затащил сопротивляющегося безумца в зал постоялого двора и сорвал с его головы мауд. В главном зале было много ламп, хотя горела только одна; господин Рисад засуетился было, собираясь по одной разжигать их, но Острон неосознанно передернул плечами, и они вспыхнули все разом. Мальчишка восторженно ахнул из-за спины отца.

При ярком свете стало ясно, что это тот самый маарри в полосатом мауде, который разговаривал с Элизбаром вечером. Острон и Сунгай обменялись встревоженными взглядами. Темное лицо пойманного напоминало бездушную маску; своей жизнью жили только его глаза, глаза, какие Острон видел столько раз: глаза сумасшедшего.

-- Гайят милостивая, -- выдохнул господин Рисад, взглянувший на лицо маарри. -- Да ведь это Мисуф, сын Катиба!

-- Ты знаешь его? -- немедленно отреагировал Сунгай.

-- Конечно, знаю! Мальчик всю жизнь прожил здесь, в нашем ахаде, и еще только вчера работал на полях вместе с остальными.

-- Ты уверен, что это он?

-- Сомнений быть не может, -- энергично затряс головой хозяин постоялого двора. -- Мисуф, парень! Что с тобой стряслось?

Тот не ответил, даже не посмотрел в сторону господина Рисада. Сунгай вздохнул.