-- Второй сон, -- продолжал старик, не обратив на него внимания, -- я видел несколько лет назад. Леарза... Дар не откроется тебе. Небо заберет тебя, Леарза... раньше. Но ты... должен идти с ними. С Остроном. И тот человек... Бел-Хаддат... я видел его...
Он замолчал, будто бы собираясь с силами.
-- Он тоже... -- наконец выдохнул Михнаф. -- Пойдет. Он должен... твоя жизнь... зависит от него...
Наступила тишина.
Элизбар виновато-растерянно развел руками. Взгляд Леарзы нашел Кухафу, лежащего ничком чуть поодаль. Острон поймал его, с силой стиснул; это было будто сигналом, китаб на мгновение замер, а потом нелепо задергался в неслышимых слезах. Нари кивнул Элизбару в сторону лестницы, тот бесшумно поднялся и пошел вниз, оставив их наедине с умершими.
-- Что... -- шепотом спросила спустившегося ассахана Лейла. Он опустил взгляд.
-- Она убила их.
-- Какой ужас... бедный Леарза...
-- Этот ублюдок, -- негромко сказал Сунгай, бросив темный взгляд на дверь, -- думаю, имеет смысл... поймать его.
-- Нет, -- возразил Элизбар. -- Скорее всего, Острон не позволит... ничего сделать с ним.
-- Острон, Острон, -- разъяренно бросил джейфар, -- он слишком мягкий! Этот человек убил ребенка!
-- И этим снял тяжкий груз вины со всех нас, -- вдруг возразил ему Абу Кабил. -- Что бы
Сунгай замолчал. Абу Кабил горько вздохнул и отвернулся.
-- ...Дело не в том, что Острон мягкий, -- осторожно сказал Элизбар, покосившись на Сунгая. -- Старик Михнаф перед смертью сказал, что Бел-Хаддат должен идти с нами. Что бы тот ни сделал.
-- Проклятье.
***
С утра ясно светило солнце; они в молчании собрались вокруг наспех сложенных камней, на которых лежали три тела, укрытые чьим-то бурнусом. Острон запрокинул голову, глядя в небо. Пальцы Сафир еле заметно коснулись его локтя; это мягкое прикосновение придало ему сил.
-- Я молю богов, -- тихо сказал он, -- о том времени, когда буду использовать свой огонь лишь для того, чтобы радовать маленьких детей... а не хоронить их.
В следующее мгновение высокий столб пламени взмыл до самого неба, грозно взревев.