Козодой в ответ лишь насмешливо крикнул своим тонким переливчатым голосом.

Кто еще?

Черные глаза ничего не отражали, ни намека на свет, на тени.

Гадай, джейфар. Гадай, пока не сойдешь с ума. Слуги темного бога повсюду. Они среди птиц и животных. Только и выжидают момента, когда удобней будет ударить тебя в спину.

Сунгай промолчал, внимательно глядя на птицу. Кожа покрывалась мурашками от холода. Башня по-прежнему испускала кровавое сияние.

Ты -- темный бог, наконец сказал он.

Я воплощение темного бога, возразил козодой. И ты знаешь, что это значит, джейфар. Это значит, что твоя душа станет моей.

***

Он проснулся оттого, что кто-то коснулся его плеча. Еле заметно, но Острон в последние месяцы всегда был начеку и резко вскинулся; обнаружив, что это всего лишь кудрявый джейфар склонился над ним, он вздохнул. Утро еще только-только вступало в свои права, лагерь окутал туман, и одежда неприятно отсырела. Несший караул во вторую половину ночи Ханса подкладывал веточки в костер, но из-за сырости пламя медленно гасло, тогда Острон, не раздумывая, инстинктивно дернул плечами. Ханса едва не подпрыгнул от неожиданности, когда огонь почти лизнул его в нос.

Сунгай, убедившись, что нари не спит, уселся рядом на камень, скрестив ноги. Острон сонно потер лицо ладонями.

-- Я видел сон, -- глухо сказал джейфар. Это заставило нари бросить на него быстрый взгляд.

-- Такой же?

-- ...Не знаю. Очень похожий.