-- Да, но если мы попытаемся устроить за ними погоню, они непременно заведут нас в руины Тейшарка.

-- Нам ничего не остается, кроме как ехать своей дорогой. Если они нападут -- это, конечно, другой вопрос...

И они ехали так целый день; солнце в тот день было необычно низко над горизонтом, затянутым привычной уже серой мглой, и тусклое пятно светила еле пробивалось через нее. Все были напряжены, и на отдых они не останавливались; темнеть начало рано, но Сунгай не желал становиться лагерем, пока не стало настолько темно, что было сложно разглядеть холку собственной лошади.

-- Возможно, это и есть их цель, -- заметил Искандер, хмуро оглядывавшийся в сторону, в которой, -- теперь все уж это знали, -- находился неприятель. -- Измотать нас, пока мы не начнем падать от усталости.

-- До стены Эль Хайрана не больше пары фарсангов, -- сказал Сунгай. -- Эту ночь нам придется провести так. Назавтра мы уже точно пересечем ее, а в Хафире... можно будет попробовать атаковать их самим.

-- Там будет видно, -- буркнул Острон, который бывал в Хафире, в отличие от джейфара. К тому же Острона беспокоила эта мгла, но он предпочитал молчать и не пугать остальных. И солнце... он всю жизнь кочевал по Саиду и знал, что далеко на юге оно действительно днем поднимается ниже, чем к северу, хоть и никто никогда не мог объяснить причины, -- старики в племени обычно бормотали что-то про темного бога, -- но в последние дни Острон заметил, что беспощадное светило Саида еще ближе к северному горизонту, чем всегда.

"Что, если темный бог стал настолько силен, что может уничтожить солнце", однажды подумал Острон и даже сам испугался этой мысли; потом к тому же он вспомнил свой старый сон... не сон, а почти видение, когда он больше года назад валялся без сознания в Тейшарке, смертельно раненный, и этот мир, который он видел...

Пустой мир, над которым не было даже неба.

Ночь немного рассеяло пламя двух костров, вокруг которых собрались встревоженные люди. Алия велела сразу десятерым стоять на карауле, не терять бдительности. Несли стражу и Бел-Хаддат с Дагманом; обоих Северные стражи в последнее время особенно уважали. Поначалу они находились на разных концах лагеря, но неспешным шагом обходили его, бдительно вглядывались в темноту.

В глухой час эти двое сошлись в темноте за освещенным кругом костра, и Бел-Хаддат вроде бы остановился, чтоб закурить самокрутку, вынутую из хадира, а Дагман встал рядом за компанию.

-- Каин уходит первым, -- еле слышно произнес нахуда. -- Я следующий.

-- Приказа еще не было.

-- И так очевидно, что пора уходить. Квинн ушел. Становится небезопасно.