-- Я так понял, что Ангур уже взят.
-- Вчера утром, -- согласился Дагман. -- Они пока еще не знают. Так ты уходишь?
-- Да, -- коротко ответил Бел-Хаддат. Самокрутка вспыхнула точкой в темноте. -- На Венкатеше ты был последним, Эохад. Здесь последним буду я.
-- Как знаешь.
И они разошлись, по-прежнему глядя в ночь.
Острон никак не мог уснуть; на самом деле он почти боялся закрывать глаза и оттого уже добрый час следил за тем, как передвигаются фигуры часовых по краям лагеря, и мучительно в тысячный раз продумывал, каким образом они будут атаковать врагов, когда пересекут стену Эль Хайрана. Сафир беспокойно спала у него под боком, свернувшись по-кошачьи, и о ней он тоже думал; о чем же она без конца шепчется с Лейлой? Лейла и Элизбар в то время несли вдвоем караул у одного из костров, и девушка подкладывала в пламя сухие ветки саксаула, а ассахан сидел, сгорбившись, и будто бы дремал, хотя Острон прекрасно знал, что это не так. Возле другого костра сидел Исан с двумя Северными стражами, гревшими руки, и наверняка собирался сидеть так всю ночь: только Исан мог сразу предупредить их о приближении врага, потому что в отряде Муртазы не было ни одного марида, которых из-за их Дара чуяли Острон и еще двое стражей. Пламя делало его белое лицо чуть рыжеватым. Острон все не закрывал глаз и видел, время от времени бросая в ту сторону взгляды, что белоглазый все так же сидит, устало нахохлившись.
Исан чувствовал перемещения Муртазы и его отряда. На месте они не оставались: наверняка специально желали держать его в напряжении всю ночь, что самому Муртазе было сделать до смешного легко: почти с рождения младшего брата Исана преследовали жуткие кошмары, не дававшие ему спать спокойно, и оттого он приучил себя не спать по несколько ночей подряд и лишь потом, наевшись сухой травы
Тридцать четыре всадника, -- судя по скорости их перемещения. Исан несколько раз перепроверял себя, но их действительно было тридцать четыре, и они то и дело приближались буквально на несколько касаб, чтоб потом тут же отдалиться, объезжали лагерь Одаренных по кругу, словно стерегли добычу. Ощущение их присутствия было сродни тому, что чувствуешь, когда позади тебя вплотную кто-то стоит. Тридцать четыре руки, протянутые к спине Исана; он не мог не нервничать, ощущая себя в опасности, боясь, что вот-вот эти руки действительно коснутся его, вонзят в ничем не прикрытую спину по кинжалу.
Время тянулось для него, словно раскаленная проволока. Он уже почти жаждал наступления утра: тогда они тронутся в путь, в движении это мерзкое ощущение рук за спиной немного рассеется, а там они пересекут проклятый Эль Хайран и...