Добравшись до комнаты с букварем, я осмотрительно огляделась по сторонам и, пнув задницей дверь, шустро забралась внутрь.

Бледно-голубой свет заливал комнату, и я даже не сразу поняла, что исходит он не от окна, а от огромного голограммного экрана, повисшего в самом центре.

Весь воздух из легких куда-то исчез, а во рту мгновенно пересохло, пока я смотрела со стороны на свой приватный танец на пилоне. Обнаженное тело гибкой плетью вилось вокруг сверкающего стержня, и от созерцания собственной наготы жарко запульсировало в голове.

Лакс. У него была с собой камера? Когда он успел это записать?

Попятившись назад, я с грохотом во что-то врезалась, и передо мной, как черт из табакерки, возник Торн, заслоняя своей высокой фигурой весь обзор.

Когда резко вспыхнул свет, я догадалась, что мужчина до моего прихода сидел в кресле перед экраном, и грохните меня, если я не поняла, чем он тут собирался заниматься в гордом одиночестве, глядя на мой эротический танец. Волосы взъерошены, глаза лихорадочно блестят, на виске учащенно бьется жилка…

— Это ты так себе подходящую пару ищешь? — ехидно поинтересовалась у Райдэка, кивнув на видео, на котором в этот самый момент я, бесстыдно раскрыв в шпагате ноги, прокручивалась на пилоне.

Губы мужчины досадливо искривились, он медленно сделал мне навстречу шаг, а я тут же отступила назад:

— Не подходи.

В глазах Райдэка вспыхнул пугающий блеск. Хищная улыбка расчертила его лицо, срывая маску вежливой сдержанности и спокойствия.

— Почему? — просевший и тягучий голос Торна нервной дрожью отозвался во внезапно вспотевшей спине. Что-то менялось в лице и поведении мужчины — стремительно, необъяснимо, и мне, интуитивно чувствовавшей опасность, стало неуютно под пронизывающим взглядом его превратившихся в темные омуты глаз.

— Не хочу мешать твоему рандеву со шлюхой, — зло отчеканила я.

— Зачем же мне жалкая копия, когда у меня есть оригинал? — наклонившись вперед, тягуче шепнул в мое ошеломленное лицо Торн.

Пол зыбучим песком стал ускользать из-под ног, а в голове тупым пульсирующим набатом прогремело: "Он знает, беги".

Глупая и никчемная попытка. Разве можно убежать от распаленного жаждой азарта хищника, учуявшего запах добычи? Словно в замедленной съемке секунды расплываются перед глазами смазанной вереницей событий, в которой от меня уже ничего не зависит. Я даже повернуться не успеваю, только ловлю сухими губами воздух, когда меня, поднимая в вверх, перебрасывают через плечо, а потом просто уносят из комнаты, игнорируя ругань и протест.

Мать его, какой же он, оказывается, сильный. Руки Райдэка, как стальные обручи, сжимали мои ноги, пока я колотила руками его жесткую спину, причиняя больше боли себе, чем ему.