— Народ. У нас свадьба, а мы хрень какую-то обсуждаем. А давайте уже жрать поедем, — совершенно уместно возмутился Свэн, который, по-моему, был кишкоблудом похлеще Стэна.

— Точно. У меня там теща деликатесы на стрэйнджере готовит, — радостно воскликнул Стэн, и у меня нехорошо кольнуло в затылке от мысли — что будет с мамой, когда весь наш балаган заявится на обещанный тихий семейный ужин.

— Стэн, у мамы слабое сердце, — предупредила я.

— Я в курсе, солнышко, — расплылся в улыбке Стэнфорд, подгребая меня к себе под бок. — Масик, ты не волнуйся. С твоей мамой мы уже обо всем договорились. И с ее сердцем я буду обращаться так же бережно, как с твоим.

И вот как с таким поспоришь? Стэнли Стэнфорд явно претендует на титул лучшего зятя Вселенной.

К слову, о мамином сердце. После чудесной медкапсулы, установленной у Стэна на стрэйнджере, оно без проблем не только выдержало «варварский» набег нашей развеселой компании на камбуз, но и сообщение о том, что мы со Стэном поженились.

Кажется, последнему факту мама и папа радовались даже больше, чем я — наверное потому, что счастье собственных детей всегда ценится выше собственного.

Спросите, когда я это поняла?

Да спустя всего три недели после нашего со Стэном бракосочетания, когда по предписанию врача мы с мужем явились в клинику на прием.

И вот конкретно этот эпизод заслуживает отдельного описания.

Мы шли ко мне домой после сканирования плода и молчали. Стэн — потому что боялся того, как резко я могу отреагировать на любые его слова, а я — потому что если бы он открыл рот, то точно начала бы истерить.

Не хотела делать этого при людях.

Он открыл двери, и нервы мои натянулись как струна. Пытаясь успокоиться, я сжала в ладони патрон, который по привычке все время устанавливала на дверную ручку, и переставила его на стеклянный столик.

Тик-так, тик-так.

Часы обострили мой слух, и я нервно накрыла их подушкой, взятой с дивана.

Потом мне на глаза попался криво лежащий на полу коврик. Его я поправила ногой, а затем зачем-то сдвинула стоящую на полке вазочку.

— Масик, скажи что-нибудь, — первым не выдержал Стэн, и меня прорвало:

— Тройня. Твою космическую флотилию, Стэн… Я тебя грохну. Нет, я тебя пристрелю, а потом еще раз пристрелю, а потом — контрольный в голову.

— Масик, успокойся, тебе нельзя нервничать.

— Не называй меня этим слюнявым «Масик», — скатываясь в истерику, воскликнула я, стукнув Стэна по груди кулаками.