Разумеется, я наслышан о таком положении дел. Поэтому, когда под занавес грандиозной эпопеи высокое руководство решило, что одного БПК для торжественного момента возвращения погибшей лодки маловато, я изготовился в полной мере проявить пронырливость, захапав каюту, на которую вряд ли бы позарился хоть кто-то из уважаемых членов штаба ЭОН.

Итак, одним погожим сентябрьским утром мы вышли в Баренцево море. Должен сказать, что проход крейсера по Кольскому заливу — явление само по себе достаточно интересное, а уж когда наблюдаешь его непосредственно с борта… Движение гражданских судов остановили часа за три до того, как мы отчалили. У БЧ-1 (штурманов) был праздник — осуществить проводку на скорости около двадцати узлов. Впечатлило. Такая махина несется вдоль скалистых берегов… Здорово! На выходе в открытое море, у острова Кильдин, скопилась небольшая кучка нервно жмущихся к берегу сухогрузов.

Штаб ЭОН, как белых людей, пересаживали вертолетами; это обстоятельство здорово мешало заснуть. Каюта, которую мне удалось отхватить, располагалась не на так называемой «офицерской» палубе, а чуть выше, на одном уровне с кают-компанией. Правда, попасть ко мне непосредственно оттуда невозможно. Сперва следует спуститься на палубу ниже, потом пройти по коридору в сторону юта и подняться по одному неприметному трапику. Так что фактически я пытался уснуть в кормовой надстройке, сразу за единственным на корабле артиллерийским орудием. Впрочем, близость вертолетной площадки — далеко не единственное неудобство моего обиталища. Иллюминатор выходит прямо на левый шкафут. Кому понравится, если любой может спокойно пялиться с палубы на твой скромный быт? И никакой рыбалки «на дурака»… Впрочем, возникни вдруг непреодолимое желание половить треску, вполне можно спуститься в кубрик к подчиненным: и уже там закинуть крючок с леской в море.

Забегая вперед, скажу: в первый же день мои матросы «на дурака» поймали ската; стоит ли упоминать, что они простодушно решили выпотрошить и высушить бедную рыбину — на сувенир. Салажатам было невдомек, что скат — животная очень редкая и своеобразная; к примеру, единственный орган выделения у него — собственная шкура. То есть у скатов нет почек в обычном понимании этого слова. На практике это означает, что через шкуру у этой рыбины выделяется разная ненужная организму гадость. И, конечно, эта гадость имеет свойство нестерпимо вонять по прошествии некоторого времени.

В тот день мне пришлось проявить всю свою пронырливость, чтобы обеспечить своим подчиненным возможность посетить душевые вне очереди.