— Ага, — горестно покачало головой чудо, — уже полгода как.

— А чего на флот-то? — Я задавал провокационные вопросы, еще для себя не решив, будем мы с Саней дружить или ругаться.

— А море мне нравится! — неожиданно дерзко выпятив челюсть, заявил Саня. — Мне на выбор предложили — или в штабе Сибирского округа, в Чите, или — на флот. Конечно же, я флот выбрал. У меня полдетства в Севастополе прошло… Военком, правда, обещал, что отправят на Тихоокеанский, с моим японским-то, да там вроде вакансий не было. Вот, приходится здесь трубить…

Я еще раз посмотрел на Саню, потом попросил его подвинуться — он загораживал сейф (в каждой офицерской каюте должен быть таковой). Несмотря на то что нынешнее обиталище стало моим совсем недавно, под замком хранилось все, что положено хранить уважающему себя офицеру; в том числе бутыль хорошего «шила». Не спрашивайте — я не знаю, почему на флоте так спирт называется; принято — и все.

Так и познакомились.

4

История со скатом немного меня успокоила. Значит, с соотношением везения-невезения в моей жизни по-прежнему все нормально, и, следовательно, в ближайшие дни крупные неприятности мне не угрожают.

Вернувшись из душевой, уже после ужина и вечернего чая, я догнался с Саней «шилом». Кстати, он неплохим парнем оказался, а вовсе не отмороженным ботаником-«пиджаком».[60] Поговорили по душам. Оказалось, он в море сидит почти безвылазно. Его вице-адмирал при себе в качестве переводчика держит, и работы у него — то по радио непрошеных гостей припугнуть, то на международных совещаниях толмачить.

А потом мы легли спать.

Едва открыв глаза, я почуял: что-то не так. Но почуять — одно, а сообразить, что же именно не так, — совсем другое. Особенно когда большая часть сознания плавает в параллельных мирах, которые зовутся царством Морфея.

Я сел на койке, включил свет в изголовье и, осторожно озираясь, ногой нащупал шлепанцы. Это и было моей главной ошибкой. Нога по щиколотку погрузилась в воду.

Будь я на подводной лодке — наверняка запаниковал бы, несмотря ни на какую браваду. К счастью, на надводном корабле вода в каюте ни о чем серьезном не говорит. Особенно когда на шторках у иллюминатора горит восход.

— Саня! — негромко позвал я; кричать почему-то не хотелось.

— Чего там? — сонно отозвался он, заворочавшись на верхней койке.

— У нас небольшая проблема.

— Ч-что? — По голосу было понятно, что сосед далек от полного пробуждения.

— Проблема, говорю! — повторил я уже громче.

Заскрипели пружины, Саня свесился с койки растерянно и посмотрел на меня; стало заметно, что без чудовищных очков Саня выглядит вполне обычно — как сонный флотский лейтенант. Несколько позже я даже заподозрил, что он носил их (специально, в качестве средства мимикрии, что иногда развивается у моллюсков при отсутствии раковины.