— Держите почту, вы… — дальше я себе позволил самый чуток непечатных выражений. Ровно столько, сколько было нужно, чтобы вывести эскулапа из задумчивости.

Почту у нас все-таки приняли. На это ушло каких-то минут сорок… Тем временем волнение поднялось до твердых трех баллов. Собственно, это предел мореходности катерка. Солнце у горизонта накрыли тучи; наступили самые настоящие сумерки.

Катерок, должно быть, обидевшись на плохое обращение, долго не желал заводиться, а плавучий госпиталь умудрился так неудачно развернуться по ветру, что нас приложило о борт по новой. И опять обошлось, но треск стоял такой, словно катер раскололся пополам.

Завелись. Кое-как, переваливаясь с волны на волну, поплелись обратно.

Мы отошли ровно настолько, чтобы наших криков не было слышно на госпитальной коробке. Дизелек заглох. В этот раз — намертво; я твердо в этом убедился, заглянув в трюм. Этой скорлупке после нашего похода требовался капремонт.

Ветром нас отнесло на приличное расстояние, по моим прикидкам, до границы района оставалось всего ничего. Делать нечего — я схватился за рацию. Просить о помощи.

Эта была хорошая рация. Новенький ручной «Icom». Не то что встроенная древность. К счастью, «бычок» вник в ту часть моего доклада, где я говорил о бортовых средствах связи, и выдал мне перед походом это техническое чудо. Вот только даже чудесам требовались заряженные батарейки…

Оставшегося заряда хватило, чтобы пропищать свои позывные. После этого рация сдохла окончательно.

Не подумайте чего плохого — перед походом я проверял заряд, но то ли батарея была старая, то ли индикатор врал… или я слишком долго пытался докричаться до медиков. Не важно. Факт оставался фактом — мы застряли со сломанным двигателем, посреди Баренцева моря в шторм, без рации. Было отчего запаниковать, не так ли?

Конечно, нас должны были искать. Если дежурный не полный пофигист — уже через пару часов. Вот только эту пару часов надо было как-то продержаться.

На лица матросов я старался не смотреть — и так было тошно. Стоя у штурвала, я приказал им сесть на корточки в носовой части кабины, держаться как можно крепче. Они мгновенно выполнили приказ. Как мне показалось, даже с облегчением. Еще бы — они ведь могли решить, что с меня станется заставить их лезть в трюм ремонтировать двигатель. И я заставил бы, будь хоть малейшая надежда заставить машину работать. К сожалению, я слишком хорошо знаком с такими катерами.

Наш единственный шанс был в том, чтобы удержать нос катера перпендикулярно волне. При отсутствии хода в шторм это почти невыполнимая задача.