Смотрю на запасные пути. Там, где ползали две мрази, теперь только черная воронка. Жаль. Слишком недолго мучались. А девушка в изодранном платье всё так же ошалело крутит головой и идет к повстанцам. Что ж, может, и есть какая-то правда в мире.

Вокзал, на четверть обвалившись, всё-таки стоит, а я и вовсе цел. Трижды плюю через левое плечо и благодарно улыбаюсь через правое. Спасибо, ангел-хранитель.

Город горит. Не весь еще, островами-домами. Отдельным ярким факелом — правительственная тридцатиэтажная высотка. Похоже, напалмовая зажигалка. Сбылась мечта ультраправых, ухмыляюсь я.

На улицах пустынно: кто мог уехать — уехал, кто не мог — попрятался. Смотрю на часы. До входа в город групп зачистки остается, по моим прикидкам, часов шесть-восемь и примерно столько же бомбардировок. Интересно, когда в ход пойдут бомбы объемной детонации? Чтобы не выковыривать засевших снайперов вроде меня.

Здесь мое дело сделано. Пора уходить. Я должен жить. Моя война еще не закончена. Я сам себе армия. Снайпер-одиночка с диверсионной подготовкой может продержаться очень долго. И я продержусь. Сколько смогу.

Я спускаюсь вниз. Рюкзак за спиной, винтовка на плече, в руке — пистолет. По пути вниз убиваю двух мародеров. Быть санитаром в условиях грядущей стерилизации — что может быть абсурднее? Но у меня свои принципы.

…Три дня назад нашу войсковую колонну на переброске уничтожил вражеский десант при поддержке своих вертушек. Мы были блокированы и стояли у них как на ладони. И умирали стоя. Армейский спецназ умеет умирать.

Выбрался я из той огненной долины чудом и без единой царапины. А мой батальон остался там.

Через день я был в столице.

А через два страна, которой я присягал, официально перестала существовать. Но Родина у меня осталась.

Ее не забрать решением новых хозяев мира.

…На вокзале я оказался я в поисках кого-нибудь из своих — у всего нашего батальона были путевки на спецэвакуацию на сегодня. Видимо, наверху решили, что там, где соберется цвет нации, без армейского спецназа никак не обойтись. И я нахожу их на первом этаже, в кафе, за баррикадой из столов и стульев: трех штурмовиков, медика и связиста. Надо же. Везунчики. Пережили колонну и продержались до самой бомбёжки. Вот только вряд ли архитекторы, которые проектировали вокзал, думали, что огромное панорамное стекло полукругом во всю стену, сквозь которое так приятно, потягивая пиво в ожидании своего поезда, наблюдать за убывающими и приходящими составами, станет причиной смерти пяти совсем неплохих ребят, искромсав их тела своими осколками.