— Как старший по званию, принимаю командование на себя. Будешь моим замом.

Смотрю ему в глаза. Минута, от которой многое зависит.

Офицерские нашивки на моем рукаве ничего не значат. Только взгляд.

Долгая минута. Все молчат.

— Есть, господин капитан! — наконец чеканно говорит он, вытягивается и отдает честь.

Напряжение, сковавшее в эту минуту рядом стоящих, спадает. Они подчинились. Я победил. Мы проиграли войну, но это маленькое сражение я выиграл.

— Всех офицеров — ко мне.

— Есть!

Ну вот. Теперь у меня есть своя маленькая армия. Я присаживаюсь на обломок упавшей колонны неподалеку, винтовка — на коленях. Закуриваю.

Подходят пятеро. Все — молодые лейтенанты. Незнакомые. На полшага за сержантом. Приказываю им.

Разбить всех боеспособных на пять отрядов и принять командование над ними. Военных и штатских — отдельно. Осмотреть перрон и пути, вокзал и ближние окрестности и присоединить адекватных выживших. Неадекватных — по обстоятельствам. Совсем неадекватных и агрессивных — в расход. Мародеров — без предупреждения. Тяжелораненых — если попросят — тоже. Патроны — экономить. Собрать оружие, боеприпасы, инструменты, средства связи и все, что можно выпить, съесть и выкурить.

Разобраться с личным составом — военным и гражданским: кто что умеет и может. Снайперы, саперы, радисты, химики, механики, слесари, инженеры, водители и так далее. По всем — список. Паникеров — разоружать и гнать взашей.

Определить, кто достаточно здоров, чтобы самостоятельно передвигаться на большие расстояния. За детей решают родители. За раненых — сами. Кто не может идти — остается, и да поможет им Бог.

И все — очень быстро. Полчаса — предел.

Лейтенанты разбегаются, и вокруг — крики и суета. Иногда — выстрелы.

Мой новоиспеченный заместитель остается и долго смотрит на меня тяжелым взглядом.

— Страшные времена наступили, — глухо говорит он и вздыхает.

— Да, — соглашаюсь я. — Паршивые времена.

— Нам их не пережить.

— Нет.