– Ты тоже хорош. Два сапога.
Вартус хохотнул со своего места:
– Это точно. Старый и молодой. Даже губы кривят одинаково.
Услышав это, я невольно стёр улыбку с лица. Неужто и впрямь я вот так же неприятно скалюсь, как старик? Мама повысила голос, надавила:
– Мы с тобой договорились, Марвит. Сядь, пока не появилась Маро.
У старика снова задёргался угол рта, но не прошло и десяти вдохов, как он в два шага оказался у скамьи, вперил в меня взгляд, рявкнул:
– Ну, старая, чего там замерла?
– На себя погляди, молодой. – огрызнулась Леги, но села за стол рядом.
Я не стал соревноваться в выдержке со стариком. Отметил, что и глаза у него уже не такие выцветшие, как мне помнилось по Арройо. Отвернулся в сторону скрипнувшей двери. Первым в зал гостиницы вошёл Верт. Следом за ним сухопарый старик, в седых волосах которого мелькали зелёные пряди. Выходит, что шустрый подчинённый Ирама успел управиться с порученным делом. И я насмешливо спросил:
– Ну что, старик, пойдёшь глядеть, как будем лечить моего дядю?
Глава 21
Глава 21
Поднимаясь по лестнице, старик за спиной всё гундел и гундел себе под нос:
– Сопляк, сколько я уже таких попыток-то видел? Очередной шарлатан будет сейчас своих богов поминать.
Леги прошипела:
– Марвит, ополоумел? Язык придержи.
– Ты мне ещё будешь рот затыкать?
– Не всё ж тебе это делать? Тут Арройо? Нет? Я хочу последние дни хоть внучку понянчить. Поэтому… закрой… наконец, рот.
Старуха права. Как бы тихо они ни шептались, но для слуха Воина их разговор оставался вполне разборчив. И если нанятый лекарь мог и пропустить болтовню каких-то жалких Закалок, то вот упоминание богов резануло слух даже мне. Теперь я лучше понимаю ругань Орикола и слова Тортуса о плетях за поминание богов. Есть только Небо и жрецы, что его слышат. А боги – это сектантская уловка. Нужно бы самому шепнуть старику, чтобы придержал язык, здесь и впрямь не Нулевой.
Ни дядя Варо, ни Маро, что задержалась утром, ухаживая за отцом, ещё не знали, что я появился. Особенно мне запомнились круглые глаза сестры, когда она глядела на мои волосы. Эх, если бы она знала, что Лейла, в косе которой по-прежнему не появилось ни единой зелёной пряди, Воин уже пятой звезды.