— Прекрати уже рационализировать эти траты. Хватит, — мягко осадила её пани Маллой. — У тебя не получится корчить из себя циника после того, что ты уже сделала для челяди. Одно только самопожертвование в Коваче, которое покорёжило твою душу, чего стоит. Я так посмотрю, ты не доверяешь принцессе?

— Принцессе? — недопоняла синеглазка.

— Она ведь обещала проследить, что всех жертв резни в поезде починят. И я не думаю, что теракт в больнице должен хоть как-то повлиять на данное августейшей особой слово.

— Да, вы правы… не должен, — неуверенно произнесла девушка. — Я просто… хочу быть уверена, что весь инструментарий у меня на руках.

— Ты ей не веришь… — с плохо скрываемым удовольствием в голосе произнесла собеседница. — И это хорошо. Не задерживайся на перепутье сейчас, Броня. В наши неспокойные времена нужно крепко держаться за то, что стоит твёрже. Я перечислю тебе средства. Тебе не потребуется за них отчитываться: сделаем вид, что это твои «карманные».

— Вы… бесконечно добры, пани Маллой, — сказала Лешая, чтобы… наверное, сказать хоть что-то.

У неё, право, не было слов. Сколь бы дружелюбно к слечне Глашек ни были настроены старшие представители семьи ректора УСиМ, девушка всё ещё не понимала границ дозволенного. И крайне опасалась их проверять.

— Взгляни на свою правую руку.

Девушка послушно прижала мобильный ухом к плечу и выполнила указание пани Маллой.

— Видишь блеск на безымянном пальце? Это не просто кольцо. Это фамильная ценность. Прежде чем украсить твой перст, оно украшало мой. А до него — предыдущей пани Маллой. Для меня эта безделица также важна, как для тебя… твой облезлый плюшевый енот. Я доверила её тебе, потому что с тобой рядом Даркен становится лучше. Мне сложно представить юную слечну, более подходящую на роль будущей жены моего оболтуса, чем ты.

Броня задумчиво изучала предмет обсуждения. Изящную вязь гравировки, напоминающей переплетённые осьминожьи щупальца. Яркий алый рубин, выглядящий, словно бы капелька свежей крови.

Кольцо простенькое, но красивое и, очевидно, крайне дорогое.

— Думаю, Даркен с вами не согласится, пани Маллой.

В трубке раздалось громкое презрительное фырканье.

— Даркен молод и глуп! Он только-только становится взрослым. Впервые за две своих жизни! Сейчас он может сколько угодно ворочать нос и возмущаться, но пройдут годы, и истина пробьётся сквозь его баранье упрямство. Мальчишка осознает, что на самом деле важно в браке. А ты будешь тихо посмеиваться, когда он, уже будучи твоим мужем, начнёт по-настоящему за тобой ухаживать, а не чтобы досадить.