Даркен приложил ладонь к лицу и тихонько завыл. Хотя, с учётом того, сколь громким и шумным был изначально пан Маллой, это самое «тихонько», обратившееся в высокий протяжный звук, не заметить который оказалось сложно.

И человек, привыкший находиться в центре всеобщего внимания ожидаемо вновь оказался под взором сотен взглядов.

Ему даже не требовалось поднимать голову и убеждаться в этом. Подобный «эффект наблюдателя» сложно не ощутить кожей даже сквозь слои высококачественной защиты.

«Номер один» лениво поднял руку и махнул пару раз небрежно.

— А, продолжайте там меряться, чем там вам в голову взбредёт. Не обращайте на меня внимания. Я — всего лишь патриот своей страны, желающий защитить её от краха. Зачем меня слушать, право слово?

Шепотки и ропот были не способны заглушить звуки тяжёлой твёрдой властной поступи, что могла принадлежать лишь одному человеку: принцу Лотарингскому. Тот демонстративно подошёл к пану Маллою и остановился рядом.

— Ша! — громогласно изрёк сын короля. — Сколь не был бы Даркен бравурным и неоднозначным в плане поведения человеком, ни у кого из вас не найдётся фактов, которые можно было бы использовать для обвинения его или его рода в недостаточной лояльности короне…

Однако обличительная речь правителя была остановлена самим «номером один», который не глядя взялся за штанину сюзерена и потянул её на себя, привлекая внимание потомка властителя богемийских земель.

— Не полыхай, бро, — небрежно произнёс Даркен. — Давай просто посмотрим на нашу шляхту в её естественной среде обитания. Просто сядь рядышком, расслабься, и начни уже получать удовольствие от грядущего зрелища. Поверь мне: будет то ещё мясо.

Ответом молодому патриоту был высокомерный раздражённый взгляд принца. А учитывая сколь рослым и крепким являлся пан Лотарингский, и что он стоял, в то время, как сын рода Маллой предпочитал приземлить ягодицы на твёрдую поверхность, взор его не мог не выглядеть внушительно.

Зрелище это отчего-то заставило Даркена усмехнуться. А спустя секунду «номер один» услышал недовольную горделивую отповедь.

— Я знаю ваше отношение к традициям… бро-о-о. Но не мне, как августейшей особе их нарушать. Мой долг не обратить важное обсуждение в балаган. Я благодарен за собранную информацию, но вы, очевидно, вести собрание не способны. При всей лояльности, своим поведением вы попросту позорите имя шляхты, и я спускаю вам это с рук лишь за прежние заслуги ваши и вашего рода.

Даркен отпустил штанину пана Лотарингского, подтянул коленки к груди и водрузил на них предплечья, в которые тотчас же упёрся лбом.