Мец отлично знал младшеньких. Их бесполезно было увещевать, и игнорировать не имело смысла. Этот шутливый бой окончится лишь когда одна из двух сторон этого шуточного конфликта потерпит однозначное, не допускающее иной трактовки, поражение. Либо же когда придёт весна и обратит весь боезапас в шумные весёлые блестящие на солнышке ручейки воды.

И Мец не собирался признавать поражение.

Ради блага сестёр.

Тройняшки росли в совершенно неправильной семье. Не было у них перед глазами примера женщины, которой они могли бы подражать. В смысле, мама-то, конечно, была человеком хорошим и вела себя, как полагается, да вот только счастья ей это не приносило. А кто из семьи Праведных был ближе всего к понятию счастья? Да те, кто демонстрировал силу. Силу магии или силу кулаков. Так что пример сестрички брали с самого Меца, в меньшей мере, да Ростинки-Ганнибала — в большей. Всё же, Ростинка была девушкой. Хоть и с зашитым в душу карфагенским полководцем.

Потому и неудивительно, что близняшки росли не дурами подраться. Да, магию они знали плохонько, но… их было трое. Всегда трое. И они только недавно вошли в возраст, в котором мальчики начинают становиться сильнее девочек по биологическим причинам.

Для их же блага было как можно быстрей усвоить, что драки — это не женская стезя. И потому нельзя поддаваться. Чтобы не создавать у них иллюзий, что на этом поле они смогут вечно обыгрывать мальчишек.

Именно потому Мец мгновенно собрался. Он двигался, как в настоящем бою, стараясь не допустить попадания единого снежка. И пусть мышцы были почти не разогреты, но тело… это было почти то самое тело, управлять которым он учился последние девятнадцать лет. Не мелкое худенькое девчачье, едва собственный вес способное волочить, если не подмешать немного колдовства.

Сестрички едва успели среагировать, когда старший брат внезапно оказался рядом с ними и начал методично, быстро, но плавно и мягко швырять их в сугроб: именно туда, откуда они сами недавно сняли крепкую жёсткую ледяную корку. Лишь одной из них, Радке, удалось зацепить бывшего самурая, влепить снежком в бочину в самый последний момент. Не критично, но обидно. Особенно обидно, что несмотря на некоторую чуждость восстановленного тела, — оно было очень похожим, но Мец чувствовал определённую степень расхождения со своей старой оболочкой, — не удавалось на неё списать этот казус. Это сам пан Праведный допустил ошибку недооценив прыть сестрицы.

Однако шутливый бой подошёл к концу. Тройняшки валялись в сугробе, кто вверх ногами, а кто — частично утонув в снегу, и весело дёргая конечностями, смеялись. Лишь Даска слегка морщилась да старалась поменьше двигать левой рукой.