— Другие пусть делают свой выбор, а я свой сделал, господин мой Мерлин.

Он говорил с искренним пылом. Теперь, когда он понял, какие трудности нам предстоят, я мог без страха вверить ему свою жизнь.

— Да будет так, — произнес я. — Да вознаградит Господь твою ве­РУ, ДРУГ.

Мы двинулись дальше. После разговора у обоих камень упал с ду­ши. Пеллеас радовался, и я вместе с ним.

Аврелию и Утеру, сыновьям Константина от разных жен, непохо­жим, как утро и вечер, предстояло покончить с правлением Вортигерна. Королем по праву наследования стал старший, Аврелий, прирожденный властитель. Его мать, Аврелия, происходила из знат­ной римской семьи (чего нельзя было с уверенностью сказать о самом Константине). В ее роду были наместник провинции, сановники, прави­тели городов, чтимые матроны.

Однако Аврелия умерла от лихорадки, когда ее младшему сыну было всего три года, и Константин, опьяненный победами над пикта­ми, скоттами и саксами, спутался с дочерью одного из побежденных

саксонских вождей. В приступе великодушия он женился на золото­волосой красавице Онбраусте. Через год родился маленький Утер.

Мальчики воспитывались по римскому обычаю под надзором до- верейного слуги. Старший брат, Констант, с рождения посвященный Богу, рос отдельно в небольшой обители при Вента Булгарум. Когда Константина убил, мстя за родичей, его собственный раб-пикт, старый Госселин, архиепископ Лондонский, опасаясь за жизнь мальчиков, за­брал их к себе.

Вортигерн своими интригами сгубил Константа, и Госселин принял мудрое решение: переправил мальчиков в Арморику, во владения ко­роля Хоеля, где и спрятал в монастыре. Здесь он мог сам за ними при­глядывать, зная, что Вортигерну до них не дотянуться. Тут они и вы­росли, с нетерпением ожидая, когда смогут вернуться и потребовать принадлежащее им по праву.

Я знал, что так оно и будет, однако, если они захотят продвинуть­ся в объединении страны дальше, чем некогда Вортигерн, им потребу­ется помощь. Хенгист не даст им спокойно наслаждаться плодами по­беды, а не станет сакса — начнутся междоусобные войны с местными королями. Короче, без меня им не обойтись.

Мы с Пеллеасом гнали, не жалея коней. Он ехал впереди, я еле- дом, внимательно примечая все перемены. Особенно изменились посе­ления. Страх сделал свое дело — повсюду появились высокие камен­ные стены. Большие города, которые так трудно защищать, оказались по большей части заброшенными, люди перебрались в маленькие, хо­рошо укрытые каменные поселения, которые меньше привлекают внимание разбойников.

Казалось, все людское жилье съежилось и затаилось. Улицы еде- лались уже, дома — теснее и меньше. Люди словно стремились при­жаться друг к другу перед лицом сгущающейся тьмы.