— Ты выразилась вполне ясно, царевна, и я все поняла.

Лиле медленно встала, взяла поднос с лекарствами. В дверях она остановилась и сказала:

— Если надумаешь удалить обломок кости, я всегда готова тебе служить.

На следующий день заглянул Аннуби, и Харита рассказала о разговоре с Лиле. Царский советник слушал, и складка у него на лбу становилась все глубже и глубже. Наконец он гневно воздел руки и воскликнул:

— Довольно! Не желаю больше слушать!

Харита ожидала, что он встревожится, но откуда такая ярость?

— Аннуби, в чем дело? Что я такого сказала?

— Довольно! Все ложь — от первого до последнего слова!

— Но должна быть какая-то доля истины в ее словах! Жрецы, лечившие царя, не позвали бы ее, не будь в этом нужды. Если она и впрямь вытащила отца из могилы, неудивительно, что он без нее шагу ступить не может.

— Да, ей подвернулся удачный случай, и она использовала его сполна. Всю эту злополучную историю она повернула в свою пользу. Этот фригийский раб… она сказала, как его звали?

Харита задумалась.

— Тотмос… Да, Тотмос.

— Вот видишь? Ее отца зовут Тотмос. Он и есть фригиец — надо думать, матрос. Мать наверняка из самых низов, легла с первым, кто на нее взглянул.

— Она ни разу не упомянула мать, — пробормотала Харита.

— Думаю, несчастная потаскушка давно вскрыла себе вены.

— А как же ее искусство — целительство, хирургия, Митра? Она показалась мне такой знающей: подробно объяснила, что где болит, хотя и пальцем меня не коснулась.

— Уверен, что-то немногое она умеет — резать и все такое. Почитание Митры и Изиды идет из древности и было когда-то очень распространено.

— Было?

— Оно угасло тысячи лет назад.