Тем временем Максим Геннадьевич привычными движениями установил меня к чему-то холодно металлическому, закрепил на ногах и туловище кожаные ремни, а на голову, грудь и живот прилепил какие-то датчики. И всё это без единого слова или взгляда в мою сторону, словно я какая-то кукла. Но он, в отличие от меня, не был под контролем дракона, а делал всё по собственной воле. Я это ясно видела.

Далее в пределах моей видимости появился уже знакомый большой круглый тёмный камень, и меня вдруг заколотило от ужаса. Правда, внешне это никак не выражалось. Моя правая рука спокойно поднялась и опустилась на контур парящего в полёте дракона, тут же вспыхнувший ослепительным белым светом.

Внезапно я почувствовала свободу — зелёный дракон прекратил управлять моим телом. Стараясь не паниковать, я сразу же воспользовалась ею, чтобы оглядеться по сторонам.

Профессор уткнулся в монитор, пальцы его так и летали над клавиатурой. Больше людей во всей огромной пещере не было. В небольшом отдалении от меня находились драконы. Зелёный, тот, что управлял мной, и ещё двое (лиловый и золотой) сосредоточили всё внимание на чёрном булыжнике, ни на что другое не отвлекаясь. А чуть подальше от них на небольшом возвышении сидел огромный черный дракон, в котором я смутно припомнила Главу драконьего Племени, и внимательно наблюдал за мной своими янтарными глазами. Я собралась было мысленно заговорить с ним, как-то объяснить своё белое свечение, но не успела — разноцветная группа драконов перестала гипнотизировать булыжник и перенаправила внимание на меня. В ту же секунду моя голова взорвалась ужасной болью, а тело будто пронзили миллиарды острых осколков.

Плохо помню, что было дальше. Кажется, я кричала. И звала кого-то. И пыталась вырваться, но ремни не пускали. В какой-то момент я подсознательно попыталась оттолкнуть от себя круглый камень двумя руками, и едва не ослепла от белого света, хлынувшего во все стороны и чуть ли не затопившего всю огромную пещеру. Я перестала что-либо видеть и понимать. Больно! Очень БОЛЬНО! Каждую мою клеточку буквально разрывало от боли.

В какой-то момент в моём воспалённом от боли мозгу стали всплывать странные смутные картины, будто я уже когда-то так стояла, и рядом были ещё девушки. И страшный тёмный камень тоже был. Он выпивал из нас жизненные соки по капле. Острое чувство дежавю пронзило меня насквозь, заставляя собраться с силами и бороться за свою жизнь. Я будто разделилась надвое: внешняя моя часть кричала и корчилась от боли, внутренняя же абстрагировалась от всего и накапливала силы для ответного удара. В том, что я смогу этот удар совершить у меня почему-то не возникло ни тени сомнения.