А Мир, страшный, безумный, юный Мир, смеялся. И не было ему дела до всех этих душ и судеб, время верно несло его к логическому завершению, которое, впрочем, случится ещё совсем не скоро. Миру оставалось ещё семь веков и последняя, восьмая петля завершится. Но не начнётся вновь, как это бывало все предыдущие разы. Механизм со скрежетом и хрустом сломается, замрёт и больше никогда не запуститься вновь.

И, казалось бы, какое к этому отношение могут иметь все эти люди и нелюди?

Эпилог

Эпилог

Трамвай нёс рыжую девушку, одетую в чёрное пальто по главному проспекту города. Она сидела, прильнув лбом к стеклу, серые глаза смотрели грустно, в наушниках играла заевшая уже с недели две песня. Но самой хозяйки тела не было — она свинтила по делам, пообещав, что скоро вернётся, а остальные жильцы «общаги» Сознания выходить на белый свет отказывались. Плечистый дракон-перевёртыш Визерис вовсе ворчал, отвернувшись лицом к спинке дивана. Как всегда, заняв его в одно лицо, и плевался огнем на любого, кто пытался примоститься хотя бы на край. Тайвынь о чём-то болтала с Фенькой, впрочем, Фелисия давно уже узнала в ней Шару. Рассказывать Лин как зовут птичку на самом деле не хотелось, если захочет, то сделает это сама рано или поздно. А лезть — так не её это дело. Оливия хмуро натачивала меч, потом натирала его и всё повторялось по кругу вот уже с часа два. Идиллия — казалось бы. Даже пустых бутылок не валялось стараниями ведьмы – чёрный дракон постоянно оставлял их где непопадя, она уже молчит о том, что он и пил прямо здесь, вызывая у тела редкую мигрень.

Музыка успокаивала. Новое время далось Фел не то что бы с трудом, но тяжело. Она долго привыкала говорить за Лин, долго училась полностью выдавать себя за рыжую. Девушки были похожи, но всё равно отличались, даже той же манерой разговора, ходьбой. Лин горбилась, сунув руки в карманы, Фелисия – держала плечи расправленными. Правда одно ведьму всё же смущало — странная девочка, появившаяся на пороге её дома, совершенно об этом не помнила. Даже не знала, как это — влезать в чужие судьбы, менять их по щелчку пальцев. Еще не знала.

Ведьма смотрела в окно. Там проносились люди и машины, набережная с плотинкой, и Фелисия, раз за разом наблюдая эту картину, печально вздыхала. Всё было обычно – редкие люди и ещё более редкие духи, гуляющие у кромки воды, мощёной большими каменными плитами. Серость смешивалась с чем-то белым, с деревьев тянуло зеленью, даже не смотря на холодное время года, но было ещё одно чёрное пятно. Фел нахмурилась, прислушиваясь к ощущениям. Не удавалось увидеть его чётко, поскольку эта несчастная городская ведьма не видела и не слышала духов в принципе, а лишь могла их чувствовать образами.