— Ges’tai infarior are, kher paerte sau palier li sami hau’ol*** — упрямо ответствовал Сандар, немало удивив меня своим полиглотством.

— Оптимист ты. Мне повезёт, если не прибьют ещё на границе… — Пробормотал Динар в ответ. И оба опять замолчали. Что говорить, если всё сказано?

Только я осталась лежать, растерянно глядя в темноту, с гудящей от вопросов головой. Что это всё значило? Почему этот нахальный вампир знает обо всем происходящем больше, чем я? Какая беда приключилась с эльфом и его семьей? Почему вампир назвал Динара изгнанником?

И главное — почему эльф не сказал мне об этом сам…

*Я изгнанник, но не предатель.

**Простому эльфу трудно встретиться с правителем.

***Твой правитель таков, что может сам прийти к простому эльфу.

***

Стоило воткнуть вилку в спину котлетке, как она там намертво застряла. Пришлось расшатывать её, и бить по коварному продукту туповатым ножом. Попытка ковырнуть картофельную массу тоже не увенчалась успехом, в том смысле, что пародия на пюре поднялась вслед за вилкой вместе с тарелкой. Из чего её варили, непонятно. Возможно, что из природного клея. Вроде рыбного…

Понаблюдав за моими успехами, Ксайф решила, что самое время устроить себе разгрузочный день и удовольствовалась компотом.

Мы остановились в единственном трактирчике на весь небольшой приречный городок. Динар и вампир отошли к стойке и о чем-то совещались с местным барменом. Демон дразнил выуженным из супа кусочком мяса (довольно подозрительным) мою зверюгу. Граций, воодушевившись собственным именем, гордо его игнорировал, изредка испепеляя взглядом. Фарриэт, навострившая уши в сторону Динара, со слабым интересом наблюдала за зверьком. Мне жутко хотелось спать, ещё больше — вкусно покушать, но и то, и другое сейчас относилось к области фантастики. Все спальные места в трактире оказались заняты, и мы в данный момент коротали поздний час за столом с сомнительным яствами, не зная, что дальше делать.

До предпоследнего ночлега в поселении, и до последнего — перед Энелайским лесом, мы добирались весь день. Ради того, чтобы все могли добираться в седлах, никого не задерживая, Фарриэт, скрипя зубами, уступила своего вороного вампиру, категорически (и очень экспрессивно) отказавшись делить с ним седло. Добиралась она отдельно на своих двоих (в смысле крыльях, перекинувшись в какую-то птицу в лесу), вручив эльфу один из своих браслетов для отслеживания.