— Мы не можем ему помочь, если не можем видеть, — указала она.

Гарэс перебил её:

— Вот именно. Мы ничего не можем сделать.

— Я не за этим сюда летела, — возразила она.

— Тогда ты обманываешь себя, Графиня, — сурово сказал архимаг. — Что ты не смогла почувствовать, пока щит Уолтэра был слегка приоткрыт, так это то, что находящееся за ним сущность может раздавить нас одной лишь мыслью. Ты сейчас даже дышать можешь лишь благодаря поразительному дару, которым обладает вот этот твой волшебник. Никакой человек не мог бы создать нормальный щит, силы которого бы хватило, чтобы не дать одному лишь давлению эйсара сокрушить твою волю.

Пенни стала жевать свою губу. Она не уловила даже намёка на то давление, которое она когда-то ощущала, когда сталкивалась с одним из богов. Это заставило её по-новому зауважать особый дар Уолтэра, но в то же время она была фрустрированна из-за их беспомощности.

— И что мы теперь будет делать, Графиня? — спокойно спросила Миллисэнт.

— Будем ждать.

Внезапный рокочущий грохот эхом разошёлся по долине, вибрацией отдаваясь в земле.

— Наверное, нам стоит слегка закопаться, — подал своевременную мысль Карэнт. — Возможно, будет лучше находиться слегка ниже уровня земли.

Они согласились, поэтому бог правосудия использовал свою силу в пределах купола невидимости Уолтэра, сделав в земле шестифутовую вмятину.

Грохот стал доноситься снова и снова, заставляя их вслепую гадать, что там могло происходить.

— Всё уже должно было закончиться, — озадаченно объявил Дорон.

— Почему? — спросил Уолтэр.

Карэнт ответил на его вопрос:

— Из-за их относительной силы. Мал'горос должен был закончить бой за секунды.

— Он играет со своей едой, — подала мысль Леди Вечерней Звезды.

— Нет, — сказал Гарэс, — они всё ещё сражаются. В противном случае не было бы так много шума.

Пенни уселась на землю. Она поднесла ладонь к своему лицу, но тьма была абсолютной, и она вообще не могла видеть. Слушая шедший вокруг неё разговор, она силилась удержать себя в руках. «Думай о чём-нибудь другом», — сказала она себе, но это было безнадёжно. Сидя на чёрной земле, она ощутила, как по её щекам потекли слёзы, и она впервые порадовалась темноте.