— А какая разница? — горько сказал Мэттью. — Мы знаем, почему она умерла. То, как это произошло, едва ли имеет значение. Она всё равно мертва. — После чего он ушёл. Керэн встала, и последовала за ним в его комнату.

— Почему он всегда ведёт себя как мудак? — проворчала Мойра, выплескивая свою печаль в виде раздражения по отношению к брату.

Айрин ушла, плача, в свою комнату. Коналл пошёл за ней:

— Постой, Рэнни!

Мойра осталась, глядя глубоко мне в глаза.

— Тебе надо пойти с ними, — предложил я. — Им ты нужна больше, чем мне.

Моя старшая дочь обняла меня, сжимая так сильно, что мои рёбра запротестовали:

— Я в этом сомневаюсь, — ответила она, но потом всё равно ушла вслед за ними, оставив меня наедине с Элэйн, Грэмом и Линараллой.

Элэйн и Грэм сидели молча, оправляясь от шока, но Линаралла была собрана, и на её лице ничего не отражалось. Или так мне казалось, пока я не заметил одинокую слезинку, стекавшую по её щеке. Когда Ши'Хар встретилась со мной взглядом, она выглядела потерянной.

— Почему? — прошептала Линаралла.

Я поднял её на ноги, и обнял, сдерживая собственные слёзы и ответив:

— Я не знаю.

— Моя мать уже знает? — спросил Грэм.

Я покачал головой:

— Нет.

— Почему нет?

Я выдал ему краткую сводку того, что случилось во дворце, закончив словами:

— Я был зол, расстроен и раздражён. В итоге я поссорился с твоей матерью. После этого я просто не мог ей сказать.