Её сердце пустилось вскачь, а дыхание заставляло её грудь заманчиво двигаться. Её аура показывала ему её чувства, вне зависимости от её слов. В ауре был странный оттенок, который, казалось, не сочетался с её страстью, оттенок, который он мог описать лишь как решимость.

— Я знаю, что ты не возьмёшь меня силой, Даниэл, и как бы я тебя ни любила, никаким другим образом я тебе не покорюсь, — сказала она ему.

Он прижал её руки у неё над головой, и поцеловал её в шею, прежде чем прошептать ей на ухо:

— Возможно, ты ошиблась.

— Нет, — ответила она. — Я достаточно хорошо тебя знаю, и я хочу, чтобы ты жил.

— Что? — спросил он, отстраняясь, чтобы посмотреть ей в лицо.

— Я хочу, чтобы ты жил, — повторила она.

Он нахмурился:

— Это наверняка входит в число наименее сексуальных слов, которые я слышал в такие моменты от женщин.

Она зарычала:

— Это потому, что никто из них тебя не любил.

На миг в его голове мелькнул образ Амары, заставив его вздрогнуть, но он решил, что сейчас не лучший момент для того, чтобы это упоминать:

— Что ты пытаешься мне сказать?

Она перекатилась, столкнув его в сторону, чтобы дать себе больше места:

— Я знаю, ты думаешь, что возвращаешься умирать, и, возможно, так и есть, — начала она, — но я не хочу, чтобы ты сдавался. Если тебе снова придётся сражаться, делай всё ради победы. Могут существовать источники помощи, которые ты не принимал во внимание.

Он подпёр голову ладонью, водя пальцем другой руки по её бедру:

— Она сказала мне, что шанса на победу нет. Если хочешь меня, то это — твоя последняя возможность.

Кэйт оттолкнула его руку прочь со своего бедра:

— Если выживешь в следующем бою, тебе снова придётся драться?

Тирион сел, уставившись на неё: