Ему нужно было заняться кое-чем более важным — спасением и, если возможно, местью. Он описал случившееся Грэйс, пока поправлялся. Медведица была в ярости, мягко говоря.

— Я убью эту сучку, — выругалась она.

Такие слова казались для неё неуместными, но Грэм не мог упрекнуть её.

— Нет, Грэйс. Оставь её мне.

— Да посмотри, что она с тобой уже сделала.

Грэм устало кивнул:

— Я не дам ей второй такой возможности, но я хочу, чтобы ты пообещала не вредить ей. — Он не мог не задуматься о том, как именно медведица собиралась осуществить свою месть.

— Почему? — свирепо сказала Грэйс.

— Потому что я всё ещё люблю её, несмотря ни на что. Я не знаю, почему она это сделала, и я позабочусь о возвращении Айрин, но в конечном итоге она сохранила мне жизнь вместо того, чтобы убить меня. Если кому её и убивать, так это мне. — С течением дня его гнев утих, и теперь тускло тлел. У Грэма было больше вопросов, чем ответов, и он хотел узнать правду, прежде чем решит судьбу Алиссы.

— А что Лилли? — упрекнула Грэйс.

Грэм снова дёрнулся, вспоминая её окровавленное тело.

— За это будет расплата, но я не думаю, что Алисса этого хотела. Вообще, я не думаю, что она была тут главной, но она всё же должна нести какую-то ответственность за случившееся.

— Ты глупец, Грэм. Ничего хорошего не выйдет из проявления милосердия по отношению к этой вероломной путане, — ядовито прошипела Грэйс.

— Путане? — с любопытством спросил Грэм. — Право же, Грэйс, тебе надо перестать читать эти книги.

— Не смей пытаться над этим шутить!

— А как мне воспринимать тебя серьёзно, когда ты используешь слова вроде «путаны»?

— Это хорошее слово, — настаивала она.

— Для моей бабушки — возможно. Эти книги превращают твои мозги в опилки.

— Они и так из опилок, и отлично работают. К тому же, я ничего не могу с собой поделать. Любовные романы меня привлекают.

— Не знай я обратного, я мог бы обвинить тебя в том, что ты читаешь их ради постельных сцен, — сделал наблюдение он.