— Нельзя не любить неуклюжего, но верного спутника.

Он снова засмеялся, хотя от боли у него на глазах наворачивались слёзы.

— Пожалуйста, прекрати, Грэйс. Мне слишком больно смеяться.

— Таков твой удел, несчастный ты человек, — сказала она ему.

— Если ты — героиня нашей истории, то кому в конце достанется девушка?

Грэйс зыркнула на него:

— Даже не намекай на это. Если кто и поцелует эту шмару, так это я.

— Э?

— И это не будет приятным, дорогой. Ты ещё не видел, какие у меня зубы, — заверила она его.

Грэм не мог понять смысл этой ремарки, но решил не развивать эту тему. Снова поднявшись на ноги, он начал идти.

— Ты куда?

— Пока никуда. Нам надо осмотреть то, что осталось, и посмотреть, можно ли чем-то воспользоваться, — объяснил он.

Она следовала за ним, пока он осторожно ходил вокруг обгорелой оболочки, оставшейся от коттеджа Иллэниэлов. С каждым шагом он стонал от боли, наполнявшей каждую его мышцу, но отказывался останавливаться. К тому времени как наступила ночь, он смирился с тем фактом, что они почти ничем не могли воспользоваться. Если в руинах и осталось что-то полезное, оно было слишком горячим, чтобы забрать. Угли от сожжённого дома скорее всего будут горячими ещё не один день.

— Ну, есть и хорошая сторона, — сказал ей Грэм.

— Например?

— Не придётся волноваться о разжигании костра этой ночью.

Грэйс тихо посмеялась, но его утверждение было практичным. Даже весной горный воздух с ходом ночи становился опасно морозным. Они легко могли поддерживать в себе тепло, оставаясь рядом с разрушенным домом.

— Эта теплота может позволить нам протянуть несколько ночей, — подала она мысль.

— Завтра вечером нас тут не будет, — сказал Грэм.

— Думаю, что тебе следует отдохнуть, прежде чем попытаться добраться до дома, — сказала медведица.