— Это — Мойра. Я же читаю их ради приключений и эмоционального просвещения.

Грэм тихо засмеялся, хотя это и послало уколы боли по всему его телу:

— Эмоциональное просвещение? Ты — очень своеобразная мишка.

Она засопела:

— Я предпочитаю считать себя «утончённой».

— Как бы то ни было, мы, возможно, получили именно то, чего ты всегда хотела.

— Это не смешно, Грэм. Я этого никогда не хотела.

Он медленно поднялся, и сумел встать, хотя его тело изо всех сил убеждало его в том, что это было очень плохой идеей.

— Подумай об этом со стороны. Отстранись немного от себя и от этой ситуации, и она будет выглядеть очень похожей на что-то со страниц одной из твоих книг. У нас есть любовь, предательство, таинственные злодеи, ищущий искупления грехов глупец, и девица в беде.

— Я не в беде, — запыхтела медведица.

— Я имел ввиду Айрин, — поправил он. «Формально говоря, ты и не девица к тому же», — подумал он, но не осмелился бы это сказать.

— Если я кто и есть, так это глупец, ищущий искупления. Мне следовало быть здесь.

— Это — я, — сказал Грэм. — Это я ей доверился, и выдал местоположение этого дома.

— Не говори глупостей.

— Тогда кем бы ты меня назвала?

Грэйс выпрямилась, прежде чем объявить с великой торжественностью:

— Ты — мой неуклюжий, но верный помощник. Комичный персонаж в нашей грязной истории.

Он уставился на почерневшую и грязную мягкую игрушку. Она провозгласила своё объявление с такой искренностью, что он начал смеяться вопреки себе. А потом потерял и так уже шаткое равновесие, и упал. Боль заставила его смех резко оборваться.

— Ох! Чёрт! Больно-то как.

Она похлопала его по голове: