И соломенная шляпка Зои. Светлый ее наряд. Щебетание, от которого заломило в висках. Вихо, разливавший вино. И то ощущение ненужности, которое я испытала, глядя на них троих, вполне довольных друг другом. Я была лишней.

Как когда-то в детстве.

И потому, злясь на себя за это чувство и еще за то, что вообще согласилась играть в дружбу, заговорила о драконах. Кажется, Аметиста тогда только приглядывалась к Лунному, а он, спеша завоевать ее сердце, таскал из моря огромных рыбин и разноцветные камни. Камни она принимала, рыбин тоже…

Ник слушал.

И спрашивал.

И потом мы вместе смеялись. Пока Зои не сомлела. Она тихо ахнула и изящно, слишком уж изящно для человека, который и вправду лишился чувств, опустилась на покрывало.

Ник мигом позабыл и про вино, и про драконов.

Зои унесли, и пикник завершился.

— Притворщица, — сказала я, поморщившись. А Вихо ответил:

— Ты все никак не успокоишься.

— Я?

— Перестань лезть к Нику. Перестань им мешать.

— Это вы меня позвали.

— Позвали. Из вежливости. Была бы умнее, нашла бы предлог отказаться.

Тогда я просто ушла, желая переварить обиду и понимание, что все опять изменилось, что в этой жизни мне рассчитывать не на кого. Тем же вечером Вихо извинялся. А я сделала вид, что поверила. И что все замечательно. Да. Как прежде… только в гости заглядывать перестала. И научилась находить предлоги. Отказывать кому-то во встрече, если разобраться, не так и сложно.

Томас поглядывал на меня украдкой, думая, что я не замечаю. С драконами поневоле развивается боковое зрение, но я делала вид, что и вправду не замечаю.

Рассказывала.

Про мастерскую. И про мистера Эшби, который любил проводить в ней время. Он снимал свой пиджак из темного сукна, вешал его на манекен и бережно поправлял, чтобы не появились складки. Потом закатывал рукава рубашки.

Я смотрела.

Мне разрешалось присутствовать, если, конечно, я не стану мешать. Я и не мешала. Я садилась куда-нибудь в уголок, поближе к горе опилок, от которых упоительно пахло деревом, и просто смотрела. Время замирало. А весь мир исчезал.