Он смотрел на здание, которое было последним пристанищем его Ниртинэ – и знал, что внутри сейчас происходит великое таинство пробуждения, что только теперь, когда у него самого достаточно жизни, Шеайнерес может дать ее часть своим детям…

Эхо глухого вскрика раскатилось по древним коридорам здания так, что качнулись стены, и задрожали окрестные сосны. Крыша брызнула мелкими осколками, и в небеса взвились тени, за которыми трудно было уследить глазами. Берцедер услышал свист крыльев, дыхание магии с неба – и понял то, что давно было очевидно: Витязь и его войска обречены, кто бы ни был в их составе.

С крыльца разрушенного здания медленно сошел Морозящий, и глаза у него сияли двумя алмазами.

– К Одонару! – велел он, сопровождая свои слова жестом – туда, откуда все яснее и яснее слышался чарующий, напевный зов.

Зрелище его воинов, движущихся в сторону этого зова, наполнило силой и… жизненным холодом.

Глава 21. В попытках согреться

Глава 21. В попытках согреться

– Вот же… Холдон побери.

– Н-не поминай, н-накличешь…

– А даже если бы и… я бы посмотрел на него. В такой обстановке.

– Ф-февральская обстановка, как раз под тебя…

– Сколько мы здесь?

– Часа два… ч-черт, у меня стали часы.

– М-магия?

– Холод.

Четыре фигуры медленно брели по белому пространству. Бесконечному пространству. Разнообразия не было почти никакого: твердый, слегка похрустывающий под ногами намороженный наст, местами слегка припорошен снегом: тут недавно была оттепель, а теперь все опять замерзло. Наносы и холмы, причудливые глыбы льда, припорошённые снегом.

Ноги не проваливались, но холод убивал, глаза уже не поднимались, чтобы посмотреть на очередную ледяную горку: неровность почвы? Бывший сугроб? Разницы-то…

– Вот о чем в Семицветнике думали… когда Целестию… сюда сажали?

– Они думали «враг не пройдет», – мрачно отозвалась Дара. – Ну, и как-то неожиданно оказались правы.

– Жаль, Сакура нет, - с грехом пополам выдохнул Гиацинт. – Если бы вернуться и…