У артефактов Большой Комнаты возможностей было с избытком.
Поступок Гробовщика мог вылезти боком, причем совершенно непонятно, каким именно, когда и даже для кого конкретно. Но Дара не полезла за деартефактором в артехран.
Наконец она осталась наедине с холодной глыбой гранита, которую так хотели отодвинуть с дороги Гробовщик, Дремлющий, Холдон, чинуши Министерства и поколения любопытных учеников артефактория.
Она все еще не касалась ее, она смотрела на камень – и видела вместо него артефакт, который не могла видеть раньше. Видела лишь потому, что знала, что нужно видеть.
Это знание появилось в ней самой, отданное Экстером, это знание и было ключом.
Любой, кто думал, что Комната закрыта, никогда не смог бы открыть ее. Любой, кто знал, что она никогда не закрывалась (и что ее попросту было невозможно закрыть), мог шагнуть в нее запросто.
Все зависело только от этого маленького кусочка уверенности в том, что двери на этом месте никогда и не бывало.
Этот кусочек был отдан новой ключнице.
Дара шагнула вперед, прямо в камень.
Туда, где больше не было камня.
Малая Комната открылась для нее.
Это действительно была комната с низким каменным сводом, стенами, гораздо толще, чем везде в артефактории, и тоже каменным, слегка растресканным полом.
И сперва Даре показалось, что в центре комнаты стоит зеркало.
Потом – что напротив замерла какая-то незнакомая женщина, которая вот-вот заговорит…
Потом – что Лорелея перенеслась сюда из своей башни.
Но Лорелея обращалась в горный хрусталь. А
И она была прекраснее Лорелеи. Красота сквозила, струилась из неё, кружила голову, и хотелось подойти, склониться и коснуться, и стать с этой прелестью и совершенством единым целым, навсегда остаться с ней…
Шагни на невысокий постамент, раскинь руки, как она – и погрузись в красоту и силу, как в безбрежный океан, камня нет – есть только звенящие нити притяжения, и она тоже хочет этого, потому что она такая же живая, как ты, нет, даже более живая. Потому что она говорит с тобой.
– Значит, он все-таки умер? – Дара слышала это, как слышала раньше предметы, к которым прикасалась внутренне. Изнутри. Но голос был громче, чище и слаще. – Тот, кто закрывал моим силам путь отсюда. Я ждала, что когда-нибудь он войдет ко мне, услышит мой зов, но он слышал только голоса прошлого. Умирая, он, наконец, прислал тебя?