Непринужденно и легко я налил себе вина и стал всматриваться в действия Гурымея, который никак не находил возможности достойно мне ответить. Переговоры, разумеется, должны были входить в его планы, но это крайняя мера. Истеричный самодур Фарас на троне устраивал его куда больше, чем законный наследник, имеющий поддержку соседних земель Булгалии и Хариди.

Стараясь успокоиться и выиграть как можно больше времени для принятия решения, Иридин Гурымей отошел к носовой палубе корабля и устремил свой взор на еще дымящийся стан. Солнце уже сияло во всю силу, лес парил извилистыми змейками тумана, прел причудливыми, давно забытыми запахами. Полдень обещал быть ясным, солнечным и жарким. От рваных серых туч в небе не осталось и следа, только лазурная пелена над головами.

— Хорошо, капитан, — сказал маг, продолжая стоять ко мне спиной. — Я должен как следует все обдумать и взвесить. Вы достаточно убедительны и признаю, удачная позиция и весомые аргументы на вашей стороне. Завтра утром я дам вам ответ.

— Что ж, рад это слышать, уважаемый Иридин Гурымей, великий князь и верховный жрец. Буду с нетерпением ждать вашего решения.

Фарас заметался по палубе, хотел было что-то сказать Гурымею, но тот не позволил самозванцу даже раскрыть рта, просто вытолкал кряжистого бугая за борт к подвесной лестнице. Оба они и еще пара сопровождающих рыцарей спокойно спустились вниз и ускакали в расположение своей армии. Не знаю, будут они думать или уже что-то придумали, но сидеть на одном месте я не собирался.

— Он сотрет тебя в порошок! — выдохнул Орадан, совершенно равнодушно и даже как-то обреченно.

— Он попробует, — подтвердил я.

— Ты загнал его в угол, ты мешаешь ему выполнить задуманное, нет другого выхода, кроме как избавиться от тебя, от всех нас.

— Ну, разумеется, Орадан, он жаждет моей смерти. Договориться с булгальцами будет намного сложней, чем избавиться от меня, и я не собираюсь облегчать ему жизнь.

— Ты хотя бы догадываешься о том, что сейчас станет делать жрец?

— Я бы на его месте подготовил ночную осаду. Ши-фу в его армии действительно, должно быть, очень проворные штурмовики, а под покровом ночи он может не опасаться удара с неба. Катапульты уже пристреляны, осталось только с наступлением сумерек начать массированную атаку и попробовать переломить преимущество, выиграть позиции, а соответственно и аргументы в переговорах, если они вообще состоятся.

— Это неслыханно! — верещал Фарас, ерзая в седле. — Какой-то выскочка, безродный крестьянин позволяет себе такую дерзость, что диктует условия верховному жрецу.