— Но тогда почему вы так упорно отказываетесь от звания наследницы Фарландского престола? Разве ваш батюшка не император?

— Ну-у-у… — растерялась Вика, — как вам сказать…

— Да мы уже все знаем! — загалдели гости.

— Чего уж тут конспирацию разводить!

— Вчера голубиной почтой пришло сообщение…

— Нет, это надо же, герцог Корнелиус Сикорский, последний представитель прежней правящей династии, все это время скрывался в Дагаре под именем Клода Карденского.

— Ваш батюшка уже в Фарландии, — обрадовал Вику сияющий мэр. — Его армия, возглавляемая лордом Эдвином, движется к Гаверу со стороны Карденских гор.

Виктория молча сдернула со стола кубок, залпом опорожнила его и мрачно посмотрела на барона де Сьенона.

— Фарландия — огромная страна, — заволновался ее начальник разведки, — до нас почтовые голуби еще не долетели. Да и как они нас найдут, если мы все время в движении?

— Извинения приняты, барон, — сердито буркнула девица.

Мэр, видя, что гостья не в духе, поспешил опять наполнить ее кубок, а так как все внимание присутствующих было приковано только к ней, никто не заметил, как из его перстня в вино тонкой струйкой высыпался белый порошок, мгновенно растворившись в рубиновой жидкости.

— А правда, что принц Гийом предложил вам руку и сердце? — жеманно спросила жена мэра.

— Угу. На блюдечке с голубой каемочкой принес, — фыркнула Вика. — Уж так упрашивал, так упрашивал, только что в ногах не валялся.

— А можно еще вопрос? — опять подал голос виконт.

— Валяй, — небрежно махнула рукой девица.

Коварное вино уже струилось по ее жилам, делая свое черное дело.

— Сегодня утром голубиной почтой пришло еще одно письмо, в котором сообщается, что Альен взбунтовался. Бунт возглавила некая Айри Воительница и тоже нарекла себя императрицей. Ее войска под предводительством графини де Форсер, вдовы бригадного генерала серой гвардии, так же как ваши и войска вашего батюшки, тоже движутся к столице. Мы вот тут немножко запутались, обсуждая эту новость. У Клода Карденского вроде бы была только одна дочка.

Вика сцапала со стола еще один кубок и высосала его до дна.

— Батюшка у меня был еще тот шалун, — тяжко вздохнула она, ставя опустевшую емкость обратно на стол.

— Ах! О!