Пока Натан постигал масштабы бесконечных магических знаний Твердыни, Никки решила, что нуждается в сведениях о Поглотителе жизни из первых рук. Ее по праву можно было назвать опытным ученым, и она хотела исследовать Язву лично.

Бэннон, которому не сиделось на месте, блуждал по тихим лабиринтам гигантского архива. Он носился по залам, упражняясь с мечом, поскольку его наставник был слишком занят в библиотеке. Юноша танцевал, рубил воздух и кружил по комнатам архива, пугая изредка попадавшихся рассеянных ученых, пока сражался со своей собственной тенью — и обычно побеждал.

Когда Никки предложила отправиться на разведку в Язву с целью разузнать о Поглотителе жизни, Бэннон ухватился за эту возможность.

— Я пойду с вами, колдунья. — Он поднял свой меч. — Мы с Крепышом защитим вас.

Чертополох, хвостиком ходившая за Никки, фыркнула при виде напускной храбрости молодого человека.

— Это я ее защищаю.

— Я не нуждаюсь в защите, но возьму тебя с собой, Бэннон Фермер. Возможно, придется сразиться с пыльными людьми. — Она повернулась к сироте. — А ты останешься здесь, в безопасности.

— Но я не хочу оставаться, мне безопаснее с тобой.

Никки покачала головой.

— Мы с Бэнноном пойдем на разведку и вернемся через день-другой. Ты остаешься.

В глазах девочки полыхнуло разочарование, но она не стала спорить и бросилась на поиски Натана, чтобы узнать, не нужна ли ему помощь.

Никки снова надела свое черное дорожное платье, теперь чистое и заштопанное. Обитатели Твердыни снабдили разведчиков сумками с водой и провизией.

Никки и Бэннон стояли у внешней стены плато, собираясь начать спуск к разросшейся пустоши, когда к ним подошел Саймон.

— Большая часть тех, кто отправился искать Поглотителя жизни, так и не вернулась, — сказал он.

— Мы пока не собираемся с ним сражаться, — ответила Никки. — Мы просто идем на разведку, чтобы оценить его защиту. Когда я вернусь, вооруженная новыми сведениями, то помогу Натану найти нужное среди бесконечных томов.

Разведчики покинули Твердыню ранним утром, ступили на крутую извилистую тропинку и спустились по голому склону к предгорьям, где растительность уже начала чахнуть от запустения, распространяемого Поглотителем жизни. Низкие мескиты и пинии склонились, будто в медленной агонии от яда. Колючая сорная трава рвала одежду, когда путники спускались по холмам. По земле ползали черные жуки, а пауки одиноко висели в своих пустых паутинах.

В глубине долины земля была растрескавшейся, словно в безжизненной пустыне. Никки попыталась представить на месте этой пустоши пашни, процветающие деревни и наезженные дороги — все это за последние двадцать лет поглотила пыль. С предгорий волны надвигающегося опустошения напоминали рябь в пруду.