Не надо об этом думать. Избравший путь воина не должен жалеть и сомневаться. Лучше заняться чем-нибудь полезным. Пистолет почистить, что ли? Нет, не сейчас. Разберешь, а он понадобится… Или халупу эту подмести от нечего делать? Лучше ни на что не отвлекаться, а следить за этой паршивкой, а то что-то она зашевелилась, плечами дергает…

— Сиди смирно, — прикрикнула Саэта.

— Мне неудобно, — жалобно отозвалась Арана.

— Потерпишь, — бросила Саэта. — Твоим мужикам и похуже приходилось.

— Что тебе до них? — пропел волшебный голос с какой-то совершенно другой интонацией. — Ты ведь их ненавидишь. Они тебе отвратительны. У них грязные липкие руки и глаза. Тебе противен их вид и прикосновения. Это они искалечили твое тело и душу. Они отобрали твой Огонь. Заставили тебя работать на них. За что их жалеть? Пусть умирают. Иди со мной.

Голос проникал под череп, ввинчиваясь в мозг, и вызывал странное покалывание внутри.

— Замолчи! — закричала Саэта, зажимая уши ладонями и вскакивая с места. Рот ей заткнуть, немедленно, как же она колдует в ошейнике?.. Саэта схватила первую тряпку, какая попалась ей под руки, — старое полотенце, валявшееся на столе, — бросилась к пленнице и успела заметить, что случилось: ошейник расстегнут!

А пока Саэта огибала стол, она забыла, куда бежала… Нет, вспомнила. Вот же ее подруга сидит, привязанная к стулу. Кто же это ее? Зачем? Ее непременно надо развязать. Вот так. А самой сесть на стул. И завести руки за спинку. Да, конечно, именно так и надо. Так будет лучше…

Она очнулась привязанной к стулу. К тому самому, от которого несколько минут назад своими руками отвязала пойманную ведьму. С тем самым пыльным полотенцем во рту. О боги, как же Арана расстегнула ошейник? Надо было ей сразу рот заткнуть, кто же знал, что она и голосом может…

— Вот так, — удовлетворенно произнесла Арана-Патриция уже своим обычным голосом. Хотя и обычный ее голос тоже был прекрасен, такой же глубокий и почти волшебный. — Я с удовольствием посмотрела бы, как ты пристрелишь своего приятеля. Это было бы проще и интереснее, но даже это поучительное зрелище не стоит двух миллионов. — Она грациозно присела на лавку, закурила сигарету и продолжила, насмешливо глядя на связанную Саэту: — Он, конечно, не такая легкая добыча, как ты, с ним придется повозиться, но он мне нужен. У него мои деньги. К тому же хороший воин мне не помешает, я опять собираюсь в дорогу. Так что лучше полюбуюсь, как он перережет тебе горло. Это будет живописно… Хотя… Такое я уже десятки раз видела. — Она очаровательно улыбнулась, понаблюдала, как Саэта дергает веревки и мотает головой, и спокойно сказала: — Дергайся, дергайся. Трепыхайся. Это тоже ужасно забавно. Но у тебя ничего не выйдет. Ты будешь сидеть и ждать. Я специально сняла с тебя чары, чтобы ты все сознавала и ждала смерти. Чтобы тебе было страшнее умирать. Когда твой друг станет моим, я тебе даже рот освобожу, чтобы ты могла кричать и визжать. А пока сиди и жди.