Источники непредвиденных осложнений следовали на пару шагов позади альфовской делегации и на первый взгляд выглядели мирно и безопасно, но можно ли доверять их учтивому спокойствию? Светлый Эстелиад как-то слишком уж безмятежен для политика, проигравшего дипломатическую войну, и поди пойми – то ли он умело скрывает огорчение, то ли у него и в самом деле нет причин огорчаться, то ли все дело в непостижимой эльфийской ментальности и возвышенная ностальгия, с которой он сейчас озирает места своей юности, для него и вправду важнее низменных политических игрищ. Обычно бесстрастный Раэл сегодня выглядит еще бесстрастнее, чем обычно, и его холодное точеное лицо своей неподвижностью традиционно напоминает мраморную статую. И опять же попробуй догадайся – бессильную ярость прячет он под этой маской или тайное злорадство, или же проблема вовсе не в этом, а просто косметику наложил чересчур густо и теперь боится даже мускулом шевельнуть, чтобы штукатурка не посыпалась…

Два верховных шамана шествуют с таким отрешенным видом, что поневоле возникают подозрения – точно ли это всего лишь культурная особенность или же старые ведьмаки втихомолку чужие мысли подслушивают, повода для скандала ищут? Кое-какие меры против них, конечно, приняли – например, приготовили места на самом дальнем конце стола, подальше от Шеллара, чтобы хоть до него не достали, ну, еще кое-какие мелочи, но ведь всего не предусмотришь…

Поначалу все вроде шло гладко – приветствия, представления, рассаживание прибывших на заранее оговоренные места… Казалось бы, ничего подозрительного, но четверо из семи вдруг ощутили неясное беспокойство, на первый взгляд ничем не обоснованное. Остальные трое, наделенные Тенью в меньшей степени, прочли тревогу во взглядах коллег и тоже принялись внимательно изучать обстановку, пытаясь понять, что именно из неосознанных впечатлений могло вызвать такую реакцию.

Когда окончились приветствия и все уже расселись по местам, а король Ортана поднялся, чтобы произнести заранее подготовленное обращение к дружественной цивилизации с просьбой об открытии дипломатических отношений, причина была обнаружена. Вот только облечь ее в конкретную претензию было бы затруднительно – слишком уж эфемерны такие свидетельства, как взгляды, улыбки, выражения лиц…

Слишком откровенная враждебность в глазах несдержанного короля Александра, слишком сладко-лукавая улыбочка короля Орландо, отсутствие следов тревоги о пропавшем ребенке во всем облике королевы Киры… Едва заметные мелочи, несущественные, неуловимые, каждая по отдельности вроде и не значит ничего, а в совокупности – заставляют задуматься и встревожиться.