– Хорошо, – буркнула Вероника. – Буду знать.

– Да тише ты, – шикнула Ютта.

– Тем не менее, следует учитывать, чтобы в этом не было никакого сластолюбия. Теолог Гвилельм Осерский говорит: Плотские сношения сопровождаются большим наслаждением, не совершает греха тот, кто не получает удовольствия. Но, к сожалению, редко случается, что не получает…

– Чертовски редко, – шепнула Вероника.

– Поэтому единственное, что можно посоветовать – молиться. Молиться горячо и непрерывно. Но про себя, тихо, чтобы во время сношения мужа не задеть, потому что оскорбление мужа во время сношения – это не только грех, но и хамство.

– Аминь, – прошептал кто-то из монашек.

– Как видите, сестры, – серьезно сказала аббатиса, – дело непростое. Больше о нем нам расскажет второй наш почетный гость, ученый Миколай Кузанский, теолог, бакалавр гейдельбергского университета, decretorum doctor университета в Падуи, трирский каноник, секретарь тамошнего архиепископа. Муж летами молод, но уже прославлен набожностью и мудростью.

Молодой человек возраста Рейневана встал. Вышел вперед. Сложил ладони. Витраж со святым Бонифацием красиво осветил его.

– Херувим, – промурлыкала Вероника. – Наверное, будет мне сниться сегодня.

– Мне уже снится, – прошептала послушница за спиной Ютты. Другие зашикали на нее.

– Дорогие сестры во Христе, – нежным голосом начал молодой теолог. – Если позволите, я не поучать вас буду, поскольку сам еще далек от всезнания, ни остерегать вас, поскольку сам не без греха. Разрешите мне просто поделиться с вами тем, что у меня на сердце.

Полная ожиданий тишина, казалось, аж звенит под сводами.

– Истинно Божий человек, – начал Миколай Кузанский – живет сосредоточившись. Он свободен от земных дел, почтенно обращается к вечным благам. Тогда закрытое небо раскрывается. С лица Божьей любви внезапный свет, как молния пронзает открытое сердце. В его сиянии Божий Дух обращается к сердцу, говоря: я твой, а ты – моё, я пребываю в тебе, а ты живешь во мне. Двоих любящих друг друга людей объединяет похожая общность. Стремление одного являются стремлением другого. Его желание является твоим желанием…

На лице каноника Лангенройта возникло легкое выражение беспокойства. Зато лица многих монашек, включая аббатису, украсились печальными улыбками.

– …потому что, если любовь проистекает от Бога, истинно от Бога, в этом нет ничего нечистого. Любовь и желание чисты, как свет, как lux perpetua, как природа неоскверненного грехом райского сада. О, сестра моя, сестра единственная! Жди, жди терпеливо, утвердись в набожности и молитве. И настанет день, когда засияет свет любви, когда появится тот, кого ты одаришь любовью. Придет suavissimus,[279] полон очарования, и поведет тебя в hortus conclusus[280] блаженства. Голод, а потом насыщение. Сила любви насыщает тебя, погружает в совершенную радость. Душа, полная радости, служит тому, которого любит, тем горячее, поскольку не скрывает своей наготы пред наготой его невинности…