Неподалёку колыхался обрывок паруса, прикреплённый к рею. Там чернела посторонняя фигура. Поспешная радость охватила душу, руки отпустили спасательный поплавок, а с губ сорвалось обнадёженно и громче:

— Джек!

Но не успела я приблизиться, как внутренний голос сообщил о неестественности позы человека на рее — он лежал поперёк неё на животе, ноги и голова по обе стороны скрывались в воде.

— Нет… Нет-нет-нет… — зашептала я, суматошно подгребая к нему. Я перекинула руку через рей, обхватила его, а другая ладонь вцепилась в ворот человека. Тяжесть коченеющего мужского тела в мокрой тяжёлой одежде неохотно поддавалась измученному женскому организму. Я с трудом вытащила его голову из воды, по поверхности заструилась капель с тяжёлых длинных волос. Взгляд встретился с безжизненными расширенными глазами на белом, словно восковом лице. «Не он», — облегчённо выдохнул внутренний голос. Я измученно разжала ладонь, мёртвое тело скользнуло с рея и исчезло в тёмной глубине. В дрожащих чёрных волнах труп исчез быстро, и я до последнего провожала взглядом застывшее кукольное лицо. А после уткнулась лицом в дерево рея и завыла — тихо, протяжно, как потерявшийся замерзающий щенок.

Безнадёжность опьянила разум. Я больше не ждала, не звала. Губы сами отрешённо шептали: «Джек!», но ведь если бы он был жив, он бы уже отозвался, верно? С этой мыслью я утратила всякую надежду. И только внутренний голос пробивался сквозь пустоту: «Это ты убила Джека. Это твои необдуманные поступки и сделки вручили вам по чёрной метке».

Обречённая на медленную, мучительную смерть, я могла завидовать Джеку и остальным, кто ушли ко дну, не успев понять, что к чему. Вот, что сулили Огни святого Эльма. Их предупреждение привелось в исполнение практически мгновенно. Нет ни еды, ни корабля, ни берега на добрую сотню миль. Нет Джека.

Какая-то часть разума, что ещё не поддалась всеобъемлющему отчаянию, учтиво напомнила о проблемах насущных. Я оторвала лицо от рея, огляделась. Тучи раскрыли небольшую щель для звёзд и луны. Воздух посерел. Никого. Ни Бергенса, ни Гиббса, ни грот-мачты, что служила пристанищем для выживших. Ужас мурашками пробежал по телу.

— Кто-нибудь! Я здесь! Помогите! Вернитесь!

Я свалилась с рея в воду и снова звала — только теперь взяла на себя другую роль. Звала чтобы спастись, а не чтобы спасти. В ответ лишь равнодушный плеск воды. Куда, в какую сторону могло отнести заветную мачту, куда плыть, куда кричать — каждый вопрос получил лишь безапелляционную тишину в ответ. Разминуться в открытом океане с последними людьми было последним, что могло случиться за сегодня.