— Нет?! Амулет остался там?! — дрожащий голос сорвался на шёпот. Воробей развёл руками. В меня будто демон вселился: — Как же так! Это что же, всё было бестолку?! Весь этот путь, все эти мучения! Мы всё потеряли?! Твою мать!!!

Я влепила злобный пинок булыжнику и запрыгала на одной ноге, держась за ушибленную ногу.

— Ха-ха… Какая ты забавная, когда злишься, цыпа… — я устремила в Воробья вызывающий взгляд. — Можешь расслабиться. — Из капитанского кармана появился золотой медальон, перепачканный в крови. — Это была шутка.

Я подавилась свежим ночным воздухом.

— Ах ты! — и прыгнула на него, как дикий зверь. — Нехороший человек, — прошипела я сквозь зубы, хватая его за грудки и еле сдерживая смех. В самом деле, сколько можно уже загоняться по мелочам! Давно уже пора понять, что главное сокровище — это человеческая жизнь, и всё остальное подле неё никчёмно. В чёрных глазах заблестели так любимые мной огоньки. Но несмотря на жизнь, что снова горит в них неугасаемым пламенем, в воспоминаниях до сих пор стоял его посмертный взгляд, и каждая клеточка тела содрогалась. Я не могу, не должна его снова потерять. Я хочу быть с ним. Здесь и сейчас!

Лицо обожгло горячим дыханием. Наши губы приблизились — как никогда прежде трепетно и желанно. Как никогда прежде важно, ибо каждый успел познать цену жизни и свободы.

Над лесом эхом пронёсся протяжный вой, леденящий душу. Из-за деревьев взмыла стая птиц, полетели перья. Мы с кэпом дрогнули, влетая в объятья друг друга и синхронно оборачиваясь к источнику звука.

— А вот это уже точно не к добру, — цыкнула я.

Мы продирались к берегу под свежие ароматы утреннего леса. Заря поднималась выше, и обширные солнечные лучи покрывалом ложились на землю, проникая меж цветущих деревьев и сверкая в холодных каплях росы. Долгий тернистый путь через лес оказался на порядок легче, чем в прошлый раз. Даже в ногах не чувствовалась тяжесть от долгих скачек через лесные преграды: то ли такой эффект дало счастье, свалившееся на меня после воскрешения Джека, то ли измученное, истерзанное тело достигло пика страданий, и хуже уже стать не могло. Как бы то ни было, время пролетело незаметно, и впереди забрезжили блики на гладком зеркале морской воды. Вниз, по голому склону холма — рукой подать, поэтому мы с упоением позволили себе передышку, когда тёмный влажный борт «Жемчужины» был настолько близко, что можно рассмотреть резьбу на ахтерштевне.

— Ха, этот долбоёж так и не заметил, что остался с носом! — триумфально фыркнул Воробей, глядя вслед уходящим от Исла-дель-Диабльо «Августиниусу» и «Неудержимому».