— Попробуй… — предложил я ей, протягивая свой меч, знавший тепло лишь моих рук. Я обхватил худые женские кисти ладонью, помогая манипулировать орудием. О навыках Альтареи как бойца и говорить-то было нелепо, но мне все же хотелось, дери ее аннигиляция, чтобы девушка на сущие секунды ощутила себя на моем месте. Будто бы мой неизменный спутник все эти годы — силовой меч, прошедший бесчисленное количество сражений и нанесший не менее ран, каким-то неведомым образом мог передать ей смысл… моего нахождения здесь. Моей жизни. Мою суть.

Однако в ее руках менялось все, как всегда… И мощное оружие превратилось в игрушку, с которой Альтарея весьма никудышно управлялась. Мне приходилось ее поддерживать, крепко прижавшись сзади, чтобы исключить возможность травм. Девчонка махала мечом так, как делает это абориген, внезапно обнаруживший в куче листвы привлекательную палку…

И вместе с тем, наше тесное положение не могло не вызвать внутри меня ощущения совсем иного рода. Едва уловимый, медовый, словно от распускающегося цветка, запах ее волос пробрался внутрь несмотря на все преграды, напоминая, что я слишком давно его не ощущал. Аромат незаметно окутывал меня, настойчиво, как и все в ней, заполняя пустоты моего сознания, протаптывая дорожку вглубь, в далекое детство. Мне подумалось, что моя сестра Сайна была бы сейчас такой же, как Альтарея. Того же возраста. Они могли бы быть подругами, возможно…

Я опустил девушку на мягкий пол, нависая сверху. Альтарея завозилась, улыбаясь и пытаясь выбраться из паутины моих рук. И снова рождая прямую ассоциацию. Незадолго до рокового дня, Сайна, шаловливая пятилетняя девчонка так сильно разозлила меня непрерывными издевками, что, изловив и прижав ее вертлявое тело, я грозно смотрел сверху, а она смеялась так беззаботно и открыто, радуясь удавшемуся трюку, что гнев мой против воли отступал, вызывая неизменную улыбку. Я мог улыбаться. Тогда. Склонившись над шалуньей и изображая голодного ашера, я в шутку старался укусить мягкий бок, провоцируя ее новый приступ смеха и забавного брыкания. Сайна хмурила брови, прогоняя злобного ашера, но долго не могла удержать лицо и вновь заливисто смеялась, смеялась… Я любил Сайну.

Давно это было. Двадцать лет прошло. И вот ситуация повторялась. Впервые. Только вместо сестры подо мной оказалась Альтарея, вызывая во мне отнюдь не детские желания. И все же реальность прошлого путалась, наслаивалась сверху плотным полотном. Я склонился вниз, оголяя тело девушки, и прижался лицом к открытому участку кожи, с жадностью вдыхая едва заметный запах. Укутывая душистыми волнами, даря иллюзию бесконечности, внутри разливалось успокоение, природу которого я не старался объяснить. Я застывал и цепенел, прикасаясь к ней, а стоило опуститься ниже, где под тонким слоем кожи скрывалась новая, своенравно зародившаяся жизнь, окончательно замер.