Монита вспомнилась мне сейчас — я стала дотошно похожей на нее в ее страдании. Оно объединяло нас, проводя абсолютное равенство. Я почти превратилась в животное, но не стала им. Она — в почти человека. Мы были чем-то… иным в своей боли. Боль обнажала в нас фундаментальную суть, показывала то самое, что принято скрывать. И что роднит всех тех, кто хоть раз обжегся этим открытым пламенем. Острое желание жить, наслаждаться возможностью видеть и ощущать мир в его многообразии, соприкасаться с ним каждое мгновение, не теряя себя. То, чего сейчас так сильно не хватало.

Меня тошнило прямо на руках Зэлдара. Было ли что-то еще более неприглядное — мне не хотелось даже думать.

Помогал ли мне быстрый стук его сердца? Наверняка, да. Хоть я и просила несколько раз дальтерийца прикончить меня на месте. Лишить жизни быстро и безболезненно. Без гулких ударов этого мотора за темной броней я бы давно привела свои желания в действия. Правда, вряд ли бы моим рукам хватило сил поднять меч еще раз.

Мой разум пришел в движение лишь тогда, когда обстановка вокруг нас резко изменилась и мы оказались на борту небольшого истребителя. Затемненная атмосфера, лавки по бокам. Я узнала его — это был тот самый, первый корабль, с которого началось наше знакомство с Зэлдаром на Катарии. Забежав от безысходности в него под натиском разрушительного поля, я бессильно жалась к стене, мысленно жалуясь на невыносимую боль от ранения руки. В тот момент я еще не знала, что такое настоящая боль, когда ребенок настойчиво пробирается сквозь твои органы и узкий таз. А виновником в обоих случаях был один и тот же человек! Я сердито глянула на Зэлдара, изобретая в голове изощренные способы возмездия, и мой гнев придал мне сил!

Зэлдар быстро усадил меня на сиденье и одним взмахом руки выдвинул длинную лавку, похожую на кушетку и обитую мягким материалом. Немудрено, что истребитель оснащен местом для раненых. Мужчина мягко переложил меня на него и я свернулась калачиком, обхватив живот. Вокруг послышалось едва заметное жужжание медицинских датчиков, автоматические системы норовили определить место ранения и характер повреждений. В прошлый раз они прижгли мне руку, останавливая кровь. Что они готовы подлатать мне в этот раз?..

Надо мной склонилось лицо Зэлдара. Я недоверчиво уставилась на него. Ровные губы, правильные черты лица…

— Все получится, Альтарея. Все будет… — кажется, он хотел меня подбодрить. Только я, как замороженная, не могла отвести глаз от изменений, которые случились с дальтерийцем. Я настолько привыкла видеть перед собой искаженное лицо, я полюбила его безо всяких условий, я видела его во снах и теперь нормальный по виду мужчина стал казаться мне невообразимым недоразумением. Что-то во мне отчаянно сопротивлялось изменениям.