Янни не отвечает. Его левое запястье – рваная рана, цепочка синюшных следов от зубов поднимается до локтя. На подбородке и вокруг рта влажно блестят красно-коричневые разводы. Брат чертит узоры по паркету. Тщательно замазывает места, где стыки между половицами разрывают единую линию.

Рисунок должен быть цельным, иначе ничего не получится. Это он накрепко усвоил.

Щели чистить дольше всего.

Опускаюсь на пол рядом. Втягиваю острый, до металлического привкуса во рту, запах. По старой привычке быстро оглядываюсь – но тени в углах комнаты серы и спокойны. Пора бы привыкнуть, что в Университете тьма теряет силу.

В конце концов, мы здесь уже два года.

Пытаюсь поймать его взгляд. Серые от боли глаза прикованы к усложняющейся формуле. Машинально отмечаю, что такой раньше не видел. В другой день я бы попытался узнать, что она значит, но сейчас вздрагиваю, когда вдруг повторяю вопрос, похоже и совсем иначе:

– Зачем я зашел так далеко?

***

Алиша однажды спросила:

– Чего ты вечно за ним таскаешься? У моих друзей наоборот.

Я пожал плечами. Кому есть дело до друзей шестилетки? Сестренка сидела на моем диване и болтала босыми ногами, разложив юбку широким полукругом по потертой обивке. Разглаживала мельчайшие складки цветастой ткани. По телевизору в гостиной шла реклама, а Алла ждала вечерние мультики и цеплялась ко мне:

– Вон Марка старший брат никогда не берет с собой на футбол, а Марк очень хочет. И вообще с ним не играет, только если заставят, – она теребила переплетенную лентами белокурую косу. – Марк говорит, Эд ломает его игрушки или обзывается. Взял красную машину, самую красивую, и не отдавал, пока не…

Сестра продолжила рассказывать, перескакивая с одного на третье, быстро теряя нить разговора. Изредка поднимая глаза от планшета, я видел, как Алла склоняла голову набок, прислушиваясь к бормотанию за стеной.

– Это потому, что с ним больше никто не хочет дружить? – вдруг поймала мой взгляд. Я поморщился: – Нет… И у него есть друзья.

– А вот и врешь. Он жуткий. Все так говорят. Почему? – а ты сама как думаешь? Я прикусил щеку изнутри и отвернулся:

– Он нормальный. Отстань от меня.

– Тебя мама с папой заставляют, да? – я стиснул зубы. Из гостиной зазвучала знакомая песня и сразу – удаляющийся топот. Диван вернулся в полное мое распоряжение. И никаких вопросов.

Не то, чтобы я не мог ответить. Чуть-чуть времени на раздумья, и я бы объяснил, что некоторым людям непросто сходиться с другими, и в этом нет ничего необычного, а тем более – жуткого… Почти правда. Но Алиша бы не поняла. Сестренка легко заводила друзей и очаровывала взрослых, сходу делясь своими бесхитростными радостями, открытиями или секретами. Чаще секретами: