– О, а вот это очень важно. Месяц назад я повсюду его искал, – мужчина разгладил бумажный шарик из мусорного ведра. Я рассмеялся, захохотал – до слез, и долго не мог остановиться. Кажется, нерастраченный смех хотел успеть выйти наружу, пока не настало время возвращаться.

Такое часто случалось, и Валентин всегда понимающе улыбался белоснежными зубами. У него идеально прямая спина и бронзовая кожа. Седые волосы и морщинки в уголках глаз выдают немолодой возраст. Красивый – девушки вдвое младше оборачиваются вслед, когда профессор идет по коридору.

Пустой. Очень умный. Живет в Университете. У него не осталось ничего за пределами этой комнаты. Я приходил, чтобы помочь с созданием картотеки, а когда мы заканчивали работу, откидывался на жестком скрипучем стуле, положив ноги на стол, и слушал, как он рассказывал или читал вслух – о магии, о изломанных мирах и невиданных созданиях, вроде тех, что преследовали Янни.

Это были мои новые крыши: аромат ягод и тысяча ламп вместо солнца. Новый вопрос:

– Что, если мне потом перевестись во второй блок?

В то время я спал не больше четырех часов в сутки. Все мои ночи занимал Университет. Жизнь скользила мимо, суетливая и неважная, истираясь до теней. Когда-то желанный юрфак превратился в обузу, потерялись друзья. Та девушка с подготовительных курсов… мы учились вместе, но я едва замечал ее, ведь среди чертовой магии встретил другую.

Энид. Кроваво-красные волосы, глаза цвета неба в грозу. Тонкая, светлая, как горящая спичка. Маленькое огненное чудо – доступное простым смертным волшебство. Пусть всего на несколько секунд, пока пламя не вспорхнет в небытие.

Я искал ее в толпе. Подвязался помогать с документами по медицинской части: она училась на целителя. Караулил в залитых лунным светом коридорах, когда будущие медики покидали аудиторию и рассеивались по просторному двору или набивались в кафетерий. Просил помочь, пояснить иное название или процедуру в отчетах, а потом неловко менял тему, заговаривая о чем-нибудь более личном. Запинался, краснел. Подглядывал и коллекционировал привычки: кофе с молоком и корицей в двенадцать часов, когда ее группа делала перерыв в занятиях. Ближе к трем ночи – лимонный пирог с шапкой крема или яблочная шарлотка. Плеер в ушах, когда настроение плохое. Вежливая полуулыбка, когда беседа надоела… последнее случалось оглушительно часто, а началось после первой и последней прогулки.

Был закат, и я выманил волшебницу в дикий парк возле Университета. Болтал без умолку, опьяненный внезапным счастьем. Энид смотрела по сторонам, рассеянно отвечала и вертела прутик в тонких пальцах – вместе с ним крутились листья вокруг, покорные желанию мага воздуха.