– Выходит, великий эльфийский философ – твой учитель? – задумчиво пробормотал эльф. – Или все же ученик? Есть почему-то у меня такое подозрение!

– Эре, а ты на каком языке говорил? – озадаченно спросила Надия. – Похож на эльфийский – но не он…

– Это эльфийский, жена, – усмехнулся в темноте эльф. – Наши первые тексты на нем и написаны. Самые первые, имеется в виду. Секрет семьи Швадесенс… ну да пользуйся, пока супруга…

– Да я еще, может, не соглашусь…

– Берен-йот-гали был великим прозорливцем, – вздохнул эльф. – Эту беду предвидел безошибочно. Отступила смерть – и вместе с ней тяга к размножению. Оказалось – сцепленные признаки. Намертво сцепленные. И как продолжать род? Можно бы искусственно. Размножитель – не фантазия. Но очень уж сложный агрегат. В каждом доме не поставишь. Сделать общим проектом? Так разгорится истребительная война, потому что кто завладеет размножителем – завладеет расой. Нелучшая перспектива для народа, отвергшего Власть… и не сверкай так заинтересованно глазенками, моя Ласточка! Я же эльф и в темноте вижу, вспомни главу четырнадцатую, почему-то же с половиной… Секреты эльфов отныне и твои, сама не захочешь делиться, когда осознаешь свой новый статус! Ты же – моя жена! Спать сегодня будем вместе, вот что это значит, если не поняла!

– У вас же страсть к размножению угасла! – огрызнулась Надия, на всякий случай отодвигаясь от вдруг обретенного супруга.

– Ну, эльфы нашли изящный выход! – хмыкнул эльф. – Чувственность, чувственность и еще раз она же! Ну и слияние двух тел – как вершина оной! Простенькая подмена мотивации – но каков эффект! Вот так-то, моя юная жена!

Эльф с удовольствием послушал, как Надия прерывисто вздыхает, и спокойно продолжил:

– И все было бы прекрасно, но… вершины немногие достигают, ибо на то она и вершина, так что больше у подножия ползают. А от этого практической отдачи – никакой! Даже детям понятно, что от лобзаний потомство не зарождается… А еще выяснилось, что чувственность – это та же чувствительность, только сзади, а про ужасы гиперчувствительности смотри главу четырнадцатую, что с половиной, там все простым языком…

Эльф замолчал в смущении, потом вдруг рассмеялся, да так звонко, словно девчонка.

– А гномы тоже придумали выход! – радостно сообщил он. – Для этого, правда, они сделали шажок назад – и навсегда отошли от расы эльфов. И мы перестали считаться единым народом. Гномы решили отказаться от бессмертия! Они – долгоживущие. Очень долго живущие! Но не бессмертные. Хе, задумали тягаться в хитрости с самим Творцом! Ну, тяга к размножению у них сохранилась все же. Но такая же, как и смертность. Этак изредка. И очень не скоро. Гномы, конечно, переполошились и попытались исправить ляп. Воспользовались они нелучшим вариантом – эльфийским опытом! Чувственность, чувственность и еще раз она же! Но – без общей чувствительности, вроде как нашу ошибку учли, придурки… И получилось забавно: чувственность, но… э… только в одном, весьма специфическом органе! Причем, так как шли по неразведанному пути, допустили еще ляп, и как-то у них вылезла генетика базовой расы, людей то есть. И получилось в результате, что эта самая специфическая чувственность присуща мужчинам в основном. У людей это тоже проявляется, но у гномов сильнее, значительно сильнее! А потому и печальней… или забавней, если со стороны поглядывать.