– В Бриннлоу все еще стоят здания, обезображенные гаатлоком. Обычная картина для севера.

– Вот только не начинай это соревнование между севером и югом. – Катерина ударила тростью, и над столом воцарилась тишина. – Хватит! Ничто так не портит ужин, как разговор о делах.

– Ужин? – проворчал Боливар.

Семеро из восьми Когтей собрались на ужин. Недоставало только Леры. Катерина настояла, чтобы никто не приступал к первому блюду до прихода Третьего Когтя, но терпение не являлось добродетелью Воронов.

«Ну хотя бы не ждем Боливара», – подумала Тейя, наблюдая за суетливыми движениями старшего эльфа.

Копна длинных седых волос и элегантный костюм, отороченный медвежьим мехом, подчеркивали его статус Когтя, но не отражали суть. Семья Боливара сколотила состояние на жемчужном промысле и слыла богатейшей среди эльфов Антивы. Ныне дом Неро не имел былого влияния, но Боливар продолжал разбрасываться деньгами, словно залив Риалто хранил бесконечный запас жемчуга, предназначенный исключительно для расточительного образа жизни этого эльфа.

– Расслабься, Боливар, мы все в одной лодке. – Слова Эмиля Кортеза прозвучали вежливо и беспечно, но не без толики серьезности, присущей человеку с опытом и репутацией.

Хоть Эмиль и не владел большим домом, он, будучи торговым принцем, приумножил свое благосостояние до размеров, которые значительно превосходили достаток Тейи и Вьяго вместе взятых. Эмиль был немногим младше Катерины и умел почуять ветер перемен и извлечь выгоду из ситуации.

У Боливара дрогнули губы, но он спохватился и вместо слов наполнил рот вином. Напитки предназначались для умиротворения гостей, однако Тейя опасалась, что эффект будет противоположным. Вопреки теплому сиянию свечей атмосфера в зале оставалась тяжелой, как стол, за которым Когтям предстояло ужинать.

Двухстворчатые двери отворились, обманув надежду на облегчение: вместо Леры в комнату вошла служанка. Девушка вручила Катерине записку.

– Лера приносит свои извинения и просит начинать без нее, – объявила Первый Коготь.

– С чего вдруг? – вскинулся Боливар, гневно раздувая ноздри.

– Уверен, она не поступила бы так без причины, – ответил Данте.

Тейя заметила, что у него трясутся руки. Днем была лишь легкая дрожь, а сейчас Данте даже не мог взять вилку. Он поймал взгляд Тейи и спрятал руки под стол.

– Тебе виднее, – прошептала Джули Араннай с откровенной неприязнью в голосе.

Впервые за вечер она приняла участие в разговоре.

– Будь добра, помолчи, если не собираешься сказать что-нибудь дельное, – осадила ее Катерина и позвонила, приказывая слугам начинать.